Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

Почти как рыба фугу, да. Весьма ироничное сравнение, учитывая, что папаша содержал в себе целую тонну яда.

Которую и начал выплескивать на меня.

— Ах ты ж неблагодарный сучёныш! — процедил он. — Я же тебя сделал, я! Я тебя лепил, я тебя ставил на лед. Я воспитывал из тебя звезду. С твоей никчемной матерью ты не добился бы и малой толики того, что получил. Я дал тебе шанс на блестящее будущее. Я отогнал от тебя твою шлюховатую женушку. Перекрестился, когда ты развелся. Избавил от ненужного балласта. И что получаю в ответ? Что я получаю в ответ, ничтожный ты кусок дерьма? Отвечай…

Бам!!!

Да, я не сдержался. Сначала со всей силы двинул отцу по роже, а потом схватил за отвороты пиджака и приложил спиной о стену.

В ушах шумело от прилившей крови, в висках стучали отбойные молоточки, а сердце яростно долбилось о ребра.

Я шумно дышал, пытаясь справиться с обуревавшей меня яростью. Она меня буквально душила. И смотрел с ненавистью на так называемого отца.

А отец, наконец-то, заткнулся. Схватился за щеку и пораженно уставился на меня. Словно не верил, что я посмел поднять на него руку.

А я посмел, да! И ни о чем не жалел. Отец, который рушит жизнь своему ребенку и желает ему смерти, автоматически перестает считаться отцом.

А значит, бить такую мразь не стыдно.

— Ты знаешь, какой я могу сейчас раздуть скандал в прессе? — к сожалению, оправился батя быстро. Сплюнул на пол и посмотрел на меня с лютой неприязнью. — Так тебя ославлю, что вовек не отмоешься. Даже из квартиры потом не сможешь выйти без риска быть закиданным тухлыми помидорами.

— Хочешь играть грязно? — оскалился я. — Вперед, действуй. Учти только, что я молчать не буду. Вытащу на свет всё грязное белье. Твою неудачную карьеру, семейную тиранию, измены жене, шантаж сыном. Думаешь, на тебя не будут косо смотреть? Мама мои слова подтвердит, так что перевес будет на моей стороне. Ну так что, пап, готов пойти к журналистам и показать свое настоящее лицо?

— Ну ты и ублюдок… — прошипел он.

— А что тебе не нравится? Ты ведь сам меня таким вырастил, бать. Что взращивал так усердно, то и проросло. — ухмыльнулся я, осознав, наконец, что папаша именно этого и добивался всю жизнь.

Пытался сделать из меня собственную копию. Бездушную, наглую, мерзкую, черствую. И, кажется, добился своего.

Сделал всё, чтобы я ненавидел мать.

Сделал всё, чтобы я развелся.

А я, как баран, покорно шел на поводу. Слепо доверяя тому, кто этого доверия не заслуживал.

И день за днем становился всё больше похожим на это чудовище.

— А знаешь, что, — прорычал отец. — Я умываю руки. Дальше крутись как хочешь. Раз такой умный. Пристраивать тебя к делу я не собираюсь. Я больше не твой агент.

— Ты мне больше и не отец, — усмехнулся я, направившись к выходу… — Считай, что твой сын действительно откинулся в той аварии. Как ты того и хотел. Можешь даже могилку мне обустроить и цветы на нее носить.

* * *

В тот вечер я отправился в бар и отчаянно забухал.

Мне нужно было залить спиртным горечь от краха своей карьеры и потери отца. На трезвую башку такое перенести сложно.

Я сидел за барной стойкой, тупо вливал в себя шот за шотом и мечтал забыться. Заработать себе пожизненную амнезию и начать жизнь с чистого листа.

Но нет, всё происходило с точностью до наоборот.

Алкоголь играл против меня. Он все дальше и дальше погружал меня в прошлое, заставлял проматывать кадры своей жизни, вспоминать каждый свой ошибочный шаг и идиотский поступок.

Сначала я вспоминал детство и юность, постоянные контры с матерью. Мои взбрыки и ее слезы. Отстраненные извинения и натянутое общение.

Даже на свадьбе я не общался с ней нормально.

Ну и Машку вспоминал, само собой. Наше знакомство, нашу страсть, свадьбу и прожитые вместе месяцы.

И то, как отец помог мне всё это испоганить.

И чем больше вспоминал, тем сильнее начинал ненавидеть и отца, и самого себя.

Господи, как я мог быть таким слепым? Как я мог вот так просто отказаться от того, что было у нас с Маруськой?

Отец методично вливал мне яд в уши, и я на это повелся.

Теперь мной совсем под другим углом воспринимались его слова. Это же была грамотная психологическая обработка. Которая сработала на отлично.

Отец ведь прекрасно знал мои болевые точки, знал, что сказать и куда именно надавить.

Чтобы я не дергался и плясал под его дудку. Позволял стричь себя как барана.

Сука!!! Какая блядская ирония судьбы.

Отец уверял меня, что Машка загонит меня под каблук, но при этом сам методично и успешно загонял меня под свою пяту.

Превращал в послушного паяца.

А я из-за собственной дурости и слепоты повелся на его уловки и отказался от женщины, которую любил.

Любил? О да, именно любил.

Сердце это всегда знало, чувствовало, что Маруся — моя женщина, поэтому и пыталось до последнего бороться с рассудком, отравленным чужими словами.

Именно поэтому я напился в хлам, чтобы рассказать о разводе. Трезвым бы не смог, а пьяным говорил словами своего непутевого папаши.

Именно поэтому выдумал херню с дружбой. Чтобы иметь возможность видеть Маруську рядом.

Именно поэтому меня так тянуло к ней в тот последний день.

Ведь так хотелось послать все на хер и остаться с Машкой. Запереться в спальне и любить ее до потери пульса.

Но я поддался внушениям отца и уехал. Оторвав от себя жену с кровью. Убедив себя, что нам обоим порознь будет лучше.

И что изменилось спустя годы? Что я получил? Что доказал сам себе? Разве смог найти замену жене?

Да ни хера. Ни одна из моих пассий даже рядом с моей Маруськой не стояла. Ничего похожего я ни с кем не чувствовал.

Просто пользовался ими как аксессуарами. Мало отличными от резиновых кукол. Вот уж где была голая похоть без малейшей капли душевной близости.

С Джесс, кстати, я расстался сразу после того, как смог взять в руки телефон. И после выписки ни на кого больше не смотрел.

И сейчас как-то не хочется.

Зато Маруську я видел, будучи в агонии. Находясь на грани смерти. Ее я вижу ночами во сне даже сейчас, спустя два года после ДТП.

И это учитывая, что вместе мы были гораздо меньше, чем порознь.

Ведь не просто же так это