Найди сердце королевы - Фэя Моран

Гай кивает.

– Дедушке не хотелось кровавой шумной войны с ними, что могло привлечь слишком много внимания, и как раз в это время вьетнамцы появились со своим предложением: они получают контроль над определённой частью Сиэтла, где будут заниматься своими делами, не вмешиваясь в наши, а взамен предоставят доступ к их каналам поставки героина из Юго-Восточной Азии, а также помощь в отмывании денег через сеть подставных компаний. Учитывая то, что тогда «Могильные карты» переживали не самые лучшие времена, это было очень выгодной сделкой. Дедушка согласился. С тех пор мы имеем доступ к азиатским рынкам, а значит, больше ресурсов для добычи денег и полезных связей, а вьетнамцы занимают свою часть Сиэтла и беспрепятственно занимаются своими делами, не переступая границы.

Вся эта сеть преступных организаций явно куда сложнее, чем рассказывает Гай, опуская подробности. И я ужасаюсь тому, как сплочённо они все при этом работают, получая всё больше и больше власти. Они выдают своих дочерей замуж за сыновей представителей других организаций, чтобы укреплять влияние и заиметь родственные связи. И всё это проворачивают так, что никто не противостоит им.

Именно этот факт делает ситуацию страшнее.

Я всё ещё сижу на полу, прижимая ноги к груди и обнимая их обеими руками, словно хочу согреться. На самом же деле я хочу просто избавиться от этого тяготящего ожидания либо смерти, либо жизни, которой уже не суждено стать прежней. И причина этого находится в одной комнате со мной.

– Не сиди на полу, Каталина, – просит Гай.

А сам садится на диван, расставив ноги.

– Когда я получу доказательства того, что диван чист, тогда и сяду туда, а пока как-нибудь проживу и здесь, – бурчу я.

Ладонь Гая хлопает по его ноге. Он с едва заметной усмешкой произносит:

– Можешь сесть мне на колени.

Наверное, когда в его голову пришла эта идея, он не думал, что я и в самом деле поднимусь и как ни в чём не бывало приму его жест «доброй воли».

Я встаю, подхожу ближе и действительно сажусь ему на колени.

Не знаю, что мной движет. Может, желание маленькой мести? Или жажда удивить его? Надоесть ему? Вынудить его избавиться от меня?

Нет. Скорее, заманчиво виднеющийся пистолет у него на поясе, который он собрал собственными руками.

– Я был уверен, что ты откажешься, – еле выговаривает он, и от такого изумления на лице Гая я прихожу в полный восторг.

– Ну тогда сейчас ты точно охренеешь, – произношу я.

И крепко целую его в губы.

Глава 11

Моя грудь прижата к его груди. Наше дыхание почти синхронно.

Мне стыдно за собственные мысли, потому что его губы – самое чудесное, что было в моей жизни. И сейчас я с ужасом осознаю, что не хочу отстраняться, что план катится к чертям.

Но несмотря на это, другая часть меня остаётся в здравом уме и управляет рукой. Она пытается нащупать пистолет у него в штанах. Гай даже этого не замечает или делает вид, что не замечает, потому что мне удаётся схватиться за рукоять, а потом и вытащить пистолет из кобуры.

Я отрываюсь от Гая с трудом, направляя дуло к его груди и спрыгивая с колен. Губы у Гая слегка опухли от поцелуя, а глаза говорят за него о том, как он разочарован.

– Нравится? – спрашиваю я. Пистолет тяжёлый, и я думаю, как бы мне его не уронить случайно. – Нравится, когда кто-то направляет на тебя оружие?

– Ты думаешь, никто раньше не направлял на меня оружие? – говорит он, всё так же сидя на своём месте. Его совершенно не пугает перспектива быть застреленным.

– У них были свои причины. А у меня свои. И они у меня гораздо-гораздо серьёзнее.

Гай издаёт смешок. Я выгибаю бровь в вопросе, поражаясь тому, что он остаётся непоколебим, хотя понимает, что в любую секунду от неумения владеть пистолетом я могу случайно выстрелить в него, даже если этого не захочу.

Он говорит, словно ловко пробираясь мне в голову и читая мысли:

– Ты не выстрелишь в меня.

– Ты так в этом уверен?

Гай кивает и встаёт, направляясь ко мне. У меня дрожат руки и пальцы на спусковом крючке, ноги сами по себе шагают назад, уводя меня подальше от Гая. Сердце бешено стучится. По спине ползёт страх.

– Не подходи! – шиплю я. – Я выстрелю!

– И чего ты этим добьёшься, моя милая Каталина? – На его губах снова появляется мягкая улыбка. Словно сейчас я рассказываю ему милую историю, а не пытаюсь пристрелить.

– Того, что ты исчезнешь из моей жизни.

– А разве ты этого хочешь?

– Да! Больше всего на свете!

Как же бессовестно и много ты врёшь, лгунья, – смеётся надо мной мой внутренний голос.

Гай подходит настолько близко, что пистолет уже упирается ему в грудь, прижимаясь дулом к чёрной рубашке. У меня перехватывает дыхание. Он действительно бесстрашен.

– Тогда стреляй, – произносит он.

У меня пересыхает во рту. Я смотрю на него, подняв глаза, почти в ужасе.

– Стреляй в меня до тех пор, пока тебе не станет легче, – добавляет Гай, положив ладони на пистолет и будто сильнее прижимая его к своей груди. – Я готов на такую жертву, чтобы в твоей душе наконец воцарился покой.

Он спятил. Он просто сумасшедший. Он…

Дверь внезапно открывается, я резко поворачиваю голову и вижу Нейта, держащего в одной руке открытую пачку чипсов, а в другой – комплект постельного белья.

Гай выхватывает пистолет из моих рук так быстро и ловко, что я даже не успеваю сделать вдох, широко выпучив глаза. Он возвращает пистолет на своё место, а потом касается моего подбородка пальцем, говоря:

– Оружие детям не игрушка. Впредь, будь добра, не бери его без моего разрешения.

Нейт присвистывает в своей излюбленной манере, жуя чипсы. Его совершенно не смущает увиденное. Он лишь бросает комплект на диван, а сам начинает:

– Чувак, мы как раз по дороге в магаз с Зайдом спорили, насколько её хватит до того, как она попытается тебя грохнуть. – А потом с гулким смехом добавляет: – Я выиграл, получается! Теперь он должен мне пять баксов.

Не думаю, что пять баксов – большие деньги для людей, работающих на мафию. Но Нейт с таким энтузиазмом это сказал, что я невольно удивляюсь.

Вокруг меня одни ненормальные, и все ненормальны по-своему.

– Я постелю тебе на диване, а ты поспишь, – произносит Гай как ни в чём не бывало, распаковывая