Полный спектр - Тери Нова

class="p1">Толкаю Уэйда в грудь, заставляя откинуться на спинку дивана, он крупнее меня почти в два раза, так что его повиновение – лишь иллюзия, он позволяет мне одержать верх в этот раз. И я не теряю времени, забираясь верхом, отстраняясь только для того, чтобы добраться до пряжки его ремня. Уэйд не двигается, просто наблюдает со смесью похоти и азарта, он мог бы даже закинуть руки за голову, притворившись, что ему все равно, но они теперь лежат на моих бедрах, рассказывая другую историю. Словно он не может остановить прикосновения, как бы ни старался, а я, познавшая ощущение потери его пальцев, готова сделать следующий шаг, лишь бы снова ощутить эту болезненную наполненность.

Мысленно хвалю себя за отвагу и внешнее спокойствие, вынимая твердый как сталь член Уэйда из боксеров. Мужчина слегка шипит, когда провожу ногтями по бархатистой коже, чувствуя, как во рту собирается слюна. Мне хочется попробовать его на вкус, исследовать каждую выпуклую вену языком и узнать, насколько прочно навыки из видео закрепились в голове, но Уэйд уже тянется к заднему карману джинсов, и мое тело пронизывает дрожь.

Он большой, я знала это еще до того, как Уэйд приподнялся, чтобы стянуть джинсы и боксеры ниже, раскатывая презерватив по всей длине, и, может быть, наша поза немного нестандартна для первого раза, но я уже зашла слишком далеко, чтобы сворачивать. Едва ли существует причина, которая смогла бы заставить меня остановить это.

– Ты готова ко мне, малышка? – спрашивает он, упираясь головкой члена в мой вход, я лишь киваю, закрывая глаза, и снова целую его, отсчитывая секунды до момента, когда он разозлится и вышвырнет меня за дверь. – Блять, мне не терпится оказаться внутри.

Я должна покончить с этим, как бы ни хотелось продлить ночь до бесконечности. Поэтому, не дожидаясь его действий, сама начинаю медленно опускаться вниз, скользя по его члену, может быть, так он не будет чувствовать себя некомфортно, когда поймет.

Ощущения не такие, как от пальцев, они намного больнее, и чувство растяжения сменяется острой болью и вспышками тока, но я не останавливаюсь, даже когда понимаю, что Уэйд подо мной абсолютно неподвижен. Мои глаза лишь слегка приоткрываются, наши рты все еще соединены, и я вижу распахнутый взгляд черных глаз, полный осознания и упрека.

Пошел ты, Уэйд!

Насаживаюсь до конца, несмотря ни на что, и приподнимаюсь ровно настолько, чтобы повторить движение. Его губы на моих плотно сжимаются, я вижу, как челюсти Уэйда напрягаются, а пальцы на моих бедрах почти впиваются в кожу. Каждой клеточкой тела чувствую растущее внутри него напряжение, как будто он вот-вот собирается положить этому конец.

Не знаю, что на меня находит, но все отчаяние будто разом ударяет в голову, моя рука совершенно инстинктивно тянется к его армейскому ботинку, в котором, я знаю, есть нож. Боевые инстинкты Уэйда превосходны, но я оказываюсь быстрее, и прежде чем он понимает, что происходит, кончик лезвия оказывается прижатым прямо под его адамовым яблоком. Уэйд нервно сглатывает, и мне хочется заменить клинок языком, но вместо этого я говорю:

– Не смей останавливаться!

Огонь, что вспыхивает в его темном взгляде, прожигает насквозь, он пытается понять причину моих поступков, чего я не могу допустить, по крайней мере, не сейчас. Я снова начинаю двигаться, молча вбирая в себя его член и запоминая выражение лица, полное разных непонятных эмоций, большая часть из которых пугает, но есть и те, которые приводят меня в жгучий восторг.

Может быть, поэтому возвращается щекочущее ощущение внизу живота, и я становлюсь еще более влажной, переваривая все: позу, в которой мы находимся, угрозу его жизни и абсолютную власть, контроль.

Как будто я подумала вслух или, быть может, Уэйд каким-то образом добрался до грязных мыслей, населяющих мою больную голову, но он сильнее обхватывает мои бедра и начинает двигаться быстрее, резче, словно говоря «ты сама этого хотела», и, черт возьми, да! Я этого хотела!

Он закрывает глаза, подаваясь вперед, капля крови начинает стекать по лезвию ножа, а вслед за этим и по моим пальцам. В этом есть какая-то ужасающая ирония и темная убийственная романтика – я отдала ему собственную кровь, и теперь он отдает свою.

Кажется, что времени за пределами этой комнаты не существует, болезненные ощущения постепенно перерастают во что-то более томное и приятное. Мои стоны с каждой секундой, с каждым его отрывистым движением становятся громче, его член скользит во мне, растягивая и задевая места, о существовании которых я даже не подозревала.

– Смотри на меня! – несмотря на свое положение, приказывает Уэйд, и я понимаю, что все это время держала глаза закрытыми, пребывая в блаженстве и гармонии. Он мог бы сотню раз обезоружить меня, но не стал, он позволил мне взять то, чего я потребовала.

– Что, если бы ты попросила его о чем-то большем?

Мы смотрим друг на друга, пока мои стенки не начинают сжиматься, но даже тогда я не отвожу взгляд полностью, лишь слегка прикрывая веки. Это кайф, несравнимый ни с чем, разве что с метаморфозой на лице Уэйда за секунду до того, как он теряет контроль над собой, меняя темп, после чего жестко кончает.

Я подношу нож к губам, слизывая остатки крови, после чего отбрасываю в сторону и падаю ему на грудь, вдыхая аромат теплой кожи у основания его шеи. Уэйд тяжело дышит, рассеянно поглаживая мою спину, а потом вдруг ни с того ни с сего начинает хохотать, не отпуская меня, еще крепче прижимая к себе.

– Ты сумасшедшая, – говорит он, когда я сажусь, чувствуя, как его член выскальзывает из меня, и смотрю на презерватив, окрашенный моей кровью. Удовлетворение расцветает в груди, потому что первоначальный план, с которым я отправилась на так называемую прощальную вечеринку Кая, обернулся лучшим приключением за всю мою жизнь.

– Я знаю.

Сползаю с его колен, поправляя трусики, и поднимаю платье с пола. Все то время, что привожу себя в порядок, Уэйд пристально наблюдает за мной не говоря ни слова. Должно быть, моя маска и помада размазались к чертям, в кои-то веки начинаю чувствовать себя неловко. Самое горькое во всем, что я хочу остаться, не только для того, чтобы повторить то, что мы сделали, а, может быть, поговорить с ним, узнать, как он жил все эти годы… Но я не могу.

– Мне пора. – Я не встречаюсь с ним взглядом, но держу осанку и безупречный фасад, тот, который оттачивала четыре долбаных года. Если он