Развод, Новый год и прочие неприятности - Ксюша Иванова

мама не может! Ей обидно и больно. Неужели ты не понимаешь? Вот я и предложил ей пожить в моей квартире пока. У меня места море, а мне самому завтра назад в больницу возвращаться...

Одаривает меня насмешливым взглядом.

От облегчения у меня начинает пульсировать в висках. Дав себе зарок, наедине за вот эту провокацию прибить его, набираю скорость, сворачивая в сторону его дома.

Дружной толпой вваливаемся в его квартиру.

Кристина с Владом впереди.

Придерживаю дверь, чтобы Шахов вошёл со своим костылём.

Прежде чем войти, неожиданно наклоняется к моему уху. Шепчет:

-Ты специально, да?

-Что? - на всякий случай иду в отказ. - Ничего я не специально!

-Я, конечно, всей душой люблю Кристину, и её парня уже почти люблю, но знаешь ли... Я рассчитывал вообще-то на...

Закрываю ему рот ладонью.

Боже, я не готова слышать, на что именно он там рассчитывал!

Вжимается в ладонь губами. Это простое действие воспринимается мною, как ожог - тело буквально простреливает! Отдергиваю руку, отступая на шаг назад.

-А я тебя всё равно съем сегодня! - заявляет нагло, заходя в квартиру.

-Да конечно! Съест он! - от возмущения буквально дар речи теряю и не могу придумать адекватный ответ. - Не забывай про свой гипс!

Как будто меня вот только вопрос его гипса волнует!

-Ну, хоть покусаю, ладно?

-Если ты не прекратишь, я уеду обратно, - шиплю, присаживаясь на корточки перед ним.

Шутки шутками, а ботинок-то он сам не снимет.

Но, видимо, крайний уровень пошлости Германа ещё не пройден. И он, посмеиваясь, уверенно преодолевает его следующим своим заявлением:

-О такой позе я даже мечтать не смел...

Зараза такая!

31 глава. Каминг-аут

Сижу, как царь, на самом удобном стуле. На кухне вокруг меня хозяйничают женщины. Влад отправлен в магазин.

Улыбаюсь, как дурак. Сколько ни пытаюсь как-то усмирить то безобразие, которое творится внутри, не получается!

Какой-то ненормальный... Это точно не я!... В моей голове напевает безостановочно: "Она приехала!" Разными голосами и на разные лады.

И я гоню прочь мысль о том, что приехать она могла исключительно для того, чтобы избежать общения с моими отцом и матерью. Потому что, положа руку на сердце, я и сам от них иногда сбегаю...

Да и... Ну, будем честными с собой, да, Шахов! Если бы она желала от тебя того же, о чем ты уже успел нафантазировать в больнице, то, конечно, не взяла бы с собой Кристину и её пацана.

Но здравые рассуждения тонут, захлебываясь в потоке глупого счастья!

Вот она здесь! В моей квартире. Жарит картошку на моей единственной сковородке. И мне от этого... хорошо!

Дана избегает смотреть на меня.

Ну, да, поторопился. Зачем-то пошлостей наговорил. Но я это не специально! На эмоциях...

-Дядя Герман, нам с Владом тоже можно у тебя пожить? - в голосе Кристины явно ощущаю сарказм.

-Мой дом - твой дом. Живите, сколько хотите.

-И папу можно сюда привезти? - продолжает она, но под моим ироничным взглядом тут же начинает оправдываться. - Нет, ну, ты ж завтра всё равно поедешь в больницу обратно!

-Папу нельзя.

-А чо так? - с издёвкой.

-А то. Может, папа твой сюда ещё и Маринку свою перевезет? Вместе с кучей будущих младенцев.

-Он сказал, что расстался с ней!

-Расстался? Пффф...

Нет, я, конечно, мог бы сказать, что Маринка у Игната далеко не первая любовница. Что были и другие. Просто именно с этой его застукала Дана.

Но это - нечестный приём. Этими разоблачениями в глазах Кристины я только опущу себя в глазах Даны! Это - дешёво и не в моём характере.

-Крис, чего ты от меня хочешь? - иду ва-банк, решив выяснить вопрос недовольства племянницы сразу и до конца. - И что тебе нужно от матери? Я ж вижу, что ты и в её сторону недовольна.

Дана замирает спиной к нам с ножом в руке.

-Хочу понять, какие отношения связывают тебя и мою маму! - с вызовом.

И видит Бог, я этого не хотел!

Точнее, я уже давно очень хотел это сказать Дане, только не так, не здесь, не при таких обстоятельствах! Я хотел наедине, глядя ей в глаза... Потому что мне очень надо понимать, ЧТО она ощутит, когда услышит, что подумает, какая будет реакция. И есть ли у меня хоть какая-то надежда на ответ...

Да, вот так. И никаких вам "пришёл, увидел, победил"... Унизительно даже. Но я хочу по-хорошему, по-настоящему, искренне! И боюсь пережать, боюсь всё испортить напором и не вовремя сказанными словами.

Да только сейчас ситуация такова, что иначе не получится. Надо говорить.

И я говорю, твердо глядя в глаза Кристине:

-Я твою маму уже много лет люблю.

Дана ахает, роняя на пол нож.

Кристина изумлённо распахивает глаза.

-Был уверен, что она любит твоего отца. Не лез. И никогда бы не позволил себе разрушить их семью, если бы Игнат не...

-Не прокололся, да? - Дана разворачивается ко мне. В глазах вызов. Ну, ёлки! Дамы, с вами, как по минному полю - что ни скажи, всё можете принять, как оскорбление! - Ты ведь давно знал, что он мне изменяет!

Кристина, как на футбольном поле - поворачивает голову с меня на Дану и обратно.

-Знал. И думал, что ты тоже знаешь. Считал, что раз ты прощаешь ему и продолжаешь с ним жить, то кто я такой, чтобы вмешиваться.

В прихожую вваливается Влад, выводя мою племянницу из ступора. С явным сожалением, что пропускает интересное, она убегает на помощь своему парню.

-Ты врешь, Герман! Если бы любил, ты бы не позволил мне жить в этой... грязи!

Хочется сказать, что я знал, чувствовал, что ей безразличен, что у неё самой ко мне не было ничего, кроме дружбы и родственного расположения. Но я знаю, как это прозвучит. Словно я - пацан, и меня обломало то, что девочке я, оказывается, не нравился.

Нет смысла оправдываться. Его просто нет!

-Я тебе не позволяю дальше жить в этой грязи, - давлю взглядом. - Поэтому запрещаю возвращаться к Игнату.

-Эй! Я сама буду решать!

-Ну, вот, - развожу руками. - Что и требовалось доказать! Ты бы меня и слушать не стала. Это в лучшем случае. В худшем, я был бы отлучён от вашего дома навсегда.

Задумывается.

Опускается на табуретку рядом со мной.

Смотрю в её