Душа птицы - Петр Немировский

лицо, стараясь воткнуть пальцы ему в глаза. Он пытался сорвать мою руку со своего лица, но я ударил его рукоятью пистолета в грудь и вырвался. Снова встал на ноги. В моих глазах всё мутилось, из носа лилась кровь, моя футболка, руки, джинсы — всё было в крови.

К моему удивлению, Джейсон спокойно поднялся, издав некоторое кряхтение, распрямил спину и приложил руку к груди, словно ощупывая себя — всё ли с ним в порядке. Затем, наклонив голову набок и изогнув в удивлении правую бровь, посмотрел на меня точно так же, как смотрел незадолго до этого, когда я предложил ему выпить.

— А ты, бро, боец. Я теперь понимаю, почему Эми с тобой сошлась, она выбирает только настоящих мужчин. Слушай, я ничего не имею против тебя. Мы сегодня с тобой познакомились, да? Но отныне нам с тобой лучше не встречаться. Потому что это может плохо закончиться для кого-то из нас, а скорее — для нас обоих. Но я ничего не могу тебе обещать.

— Я тоже.

Лицо Джейсона дрогнуло, но он быстро овладел собой и снова усмехнулся.

— Я так понимаю, что ты не умеешь держать свой грязный рот закрытым. Это очень плохая черта, бро. Окей, на сегодня достаточно. Мне пора идти, — он демонстративно хрустнул пальцами, подошёл к столу и взял лежавшую там красную бейсболку. — Ещё вот что: я тебе советую от этой игрушки избавиться. Бро, ты всё равно не сможешь никого убить, я же вижу, ты не тот человек, кто способен на такое. А пять лет тюрьмы за нелегальное владение оружием заработаешь. Или, может, ты теперь будешь хранить этот пистолет специально дня меня?

— Спасибо за совет. Но я им владею законно, — сказал я, вытерев кровь с подбородка.

Часть шестая

Весёлый ветеран

Был солнечный воскресный день, летнее солнце ласковым светом заливало Нью-Йорк. Повсюду звучал птичий щебет. Воздух был напоён ароматами трав и цветов.

В этот день, хоть и в воскресенье, была моя смена в отделении. Несмотря на то что рабочая смена выпала в воскресенье, большинство сотрудников были в приподнятом настроении. Может быть, потому что очень ласково светило летнее солнце, и звонко щебетали птицы на ветках, и воздух был чист и прозрачен. Лето в разгаре!

Или всё-таки причиной приподнятости всеобщего настроения было то, что с утра пациентов в «скорой» было очень мало, почти треть палат пустовала, и хотя все работники следовали строгому суеверию — не произносили вслух запретной фразы «сейчас в отделении спокойно» и делали вид, что не замечают этого, каждый из нас отдавал себе отчёт в том, что всё-таки сейчас в отделении действительно спокойно.

Ну а главной причиной всеобщего подъёма был тот факт, что сегодня утром приехал тягач и увёз три передвижных морга, стоявших на улице возле «скорой». И вот теперь это пространство возле входа в «скорую» — свободно, и последним напоминанием об этих зловещих символах пандемии являлся лишь подсыхающий асфальт в том месте, где с трубок компрессоров тех моргов несколько месяцев подряд капала вода.

Поскольку сейчас всё было тихо и спокойно, новые пациенты с утра не поступали, медперсонал позволил себе расслабиться: одни рассматривали какие-то вэб-сайты на компьютерах, другие читали новости, третьи болтали между собой. А некоторые, прикрыв ладонью лицо, просто дремали.

Я разговаривал о чём-то с гигантом Стивеном, поглядывая на часы. Когда работы нет и делать нечего, время тянется долго.

В зоне «для дебилов» находился лишь один пациент — мужчина средних лет. В жёлтом халате он лежал на кровати, мирно подрёмывая.

— Этот парень — ветеран войны, — сообщил мне Стивен. — Вчера ночью он устроил шоу в доме для ветеранов, где живёт: полез в драку с соседями и угрожал взорвать всё здание. Психиатр его уже осмотрел и решил отправить его в «гнездо кукушки». Ждём, когда для него там приготовят кровать.

— Понятно.

Мы оба посмотрели на мужчину и, не заметив в нём ничего особенного, перевели разговор на другую тему. Поболтав со Стивеном, я отправился в свой офис.

— Бен! Бен! Ты у себя? — окликнул меня доктор Харрис из своего кабинета. Он тоже работал в этот день.

— Да, док, я здесь.

— Зайди ко мне.

Через пару минут я стоял на пороге его кабинета.

— Как дела у твоей подружки? В отделе кадров всё ещё работают над её документами, на какой-то бумажке нужно поставить ещё одну подпись, и тогда Эми будет нанята. Говорят, это займёт не более двух недель.

Я молчал.

— Бен, ты слышишь, что я сейчас тебе говорю? Или ты оглох?

— По правде сказать, я не знаю, где Эми сейчас и вернётся ли она вообще, — признался я, вздохнув.

— Вот оно что! Жаль. Она мне понравилась, хорошая девушка, — было видно, что и босс сожалеет о таком повороте событий. — Кстати говоря, не связаны ли твои недавние синяки на лице каким-то образом с её исчезновением?

— Каким-то образом связаны. Я случайно встретился с её бывшим бойфрендом, и у нас произошёл мужской разговор за бутылкой виски.

— Что ж, парень, не отчаивайся, дело молодое. Может, она ещё вернётся, — он не знал, что ещё сказать мне в утешение. Но было видно, что он пригласил меня по какому-то другому поводу. — Бен, я, конечно, понимаю, что у тебя сейчас шекспировская трагедия и тебе ни до кого нет дела. Но мне очень нужна твоя помощь, и без тебя мне никак не обойтись. Поможешь?

— Конечно.

— Тогда слушай внимательно: в офисе для совещаний, в дальнем углу, стоит большой холодильник. Там лежит двадцать упаковок хот-догов, которые я купил, и большая кастрюля с квашеной капустой. В шкафчиках найдёшь салфетки и одноразовую посуду. Попроси кого-нибудь из студентов, чтобы тебе помогли. Возьмите тележку для лекарств, всё загрузите на неё и везите на улицу. А я вас там встречу.

Вскоре мы стояли на небольшой зелёной лужайке возле «скорой». Доктор Харрис вытащил из багажника своей машины плитку-гриль и подключил к ней газовый баллон. Вместе с двумя резидентами мы расставили раскладные столы и стали на гриле запекать сосиски.

Резиденты обсуждали между собой дело какого-то больного, спорили насчёт гемоглобина и магния в крови, при этом переворачивая сосиски на гриле. Вскоре над стройными рядами готовых хот-догов, лежавших на фольге, вился ароматный дымок, пахло квашеной капустой — доктор Харрис раскладывал салат