Не поддающийся (чувствам) - Дарья Волкова

– Не в моем вкусе.

– А кто в твоем вкусе?

Вопрос дежурный, наверное, но я неожиданно зависаю. Вспоминаю распахнутые широко серые глаза, пухлые губы. Кровь на белом кружеве. Розу на изгибе поясницы.

Какой у меня, однако, вкус. Своеобразный.

– Рус?.. – осторожно спрашивает меня мама. И я дергаю головой, чтобы изгнать неуместные картинки.

– Налей мне еще чаю, мама.

Интермедия 4. Фея, рассыпающая хлебные крошки, и человек, не верящий ни в какие сказки.

– Зиля, я не хочу об этом ничего слышать.

– Речь идет о твоем сыне, Марат!

– И поэтому я говорю – оставьте парня в покое.

– Как ты можешь так говорить!

– Могу и говорю. Зиля, пойми. Твой сын…

– Только мой?!

– Не передергивай. Наш сын – взрослый мужчина. Он давно не мальчик, Зиля. Когда он решит, что хочет жениться – он женится.

– Мы этого никогда не дождемся! Ты помнишь, как он вел себя на свадьбе сестры? Все и всех на смех поднимал! Кто за него пойдет?!

– Зиля… – Марат мягко касается локтя первой жены. – Ты делаешь бурю в стакане воды. – А потом, в попытке переключить внимание: – Мне не нравится, что ты перестала ходить покрытой.

– Я ношу платок.

– Не всегда.

– Всегда – трудное слово, Марат. Ты мой муж тоже оказался не навсегда.

Между бывшими супругами на какое-то время повисает молчание.

– Зиля, скажи прямо – что ты хочешь от меня?

– Ты совсем не уделяешь внимания нашим детям.

– Зиля, они уже взрослые! Внимание им только мешает. А дочь наша уже замужем и ждет собственного ребенка.

– Твои новые дети тебе дороже.

– Да что ты такое говоришь, Зиля! Я люблю всех своих детей одинаково. Просто Рустам – уже взрослый. Он сам со своей жизнью разберется.

– Не разберется! Я должна ему найти хорошую жену. Если не получилось у наших родителей… – Танзиля замолкает. И продолжает после паузы, тихо, но твердо: – Должно получиться у меня.

Марат, вздыхает, качает головой.

– Что я могу сделать для этого, Зиля? Скажи. Я все сделаю.

– Кто та девушка?

– Какая?

– Которую недавно приняла на работу Милана. Ее зовут Рена.

Марат Ватаев молча смотрит на бывшую жену, барабаня пальцами по столу.

– Мне не нравится, что ты подстриглась.

– Я не должна теперь спрашивать твоего одобрения. Не переводи разговор.

Он еще раз вздыхает.

– Я пришлю тебе полное досье. Если хочешь спросить мое мнение – у нее странная семья.

– Пришли досье.

***

Я вспоминаю то, что советовала мне психолог. Вспоминаю дыхательные практики. Но все это почему-то плохо срабатывает. Все это тогда, после того события – и то лучше срабатывало. А против Рустама Ватаева не работает!

Сижу, бездумно смотрю в окно. Работы у меня поле не паханное. От кофе в компании Леонида Каминского почему-то изжога.

Не понимаю, что он во мне нашел, что уделяет мне так много внимания. И вообще, я Лике обещала, что с ним познакомлю. Правда, Каминский не в курсе. Но сегодня он меня реально спас.

От Ватаева.

Стоит только вспомнить Рустама – и меня начинает кусать мелкая противная дрожь. И все мое самообладание разваливается, рассыпается от этой дрожи.

Я не знаю, что мне теперь делать. Не знаю!

Я как-то худо-бедно за выходные соорудила себе в голове конструкцию из серии «Бес попутал». Да, и меня тоже. Попутал, и параллельно умыкнул все красные флаги. Ну, этому так-то радоваться надо – что у меня, оказывается, нет фобии интимной близости. Ура, я здоровая. Спасибо бесу.

Сказал бы еще этот бес, что мне теперь делать с Рустамом Ватаевым. И за каким бесом он сказал сегодня то, что сказал?!

Я не могу сидеть, вскакиваю, начинаю ходить из угла в угол. Это просто подарок, что у меня кабинет хоть и маленький, но свой. И я могу метаться из угла в угол.

Я ведь была уверена – точнее, убедила себя – что Ватаева тоже кто-то попутал. Бес. Возможно, бес гордыни. Может, хотел взять реванш за то, что я его тогда без его высочайшего соизволения поцеловала. На месть это не тянет, потому что все происходило по обоюдному согласию. Более того…

Меня накрывает внезапным воспоминанием. Как Рустам пытался отстраниться, остановиться. И как я цеплялась за его плечи и умоляла «Пожалуйста».

Прижимаю ладони к загоревшимся щекам. Жест, подозреваю, совсем театральный, если смотреть со стороны. Но тут зрителей, слава богу, нет.

Что ж я за человек такой?! В мою предыдущую попытку секса я отбивалась из последних сил. А в эту – сама цеплялась и просила. Ой, что-то со мной явно не так. Нормальных людей так не штормит.

Дверь кабинета без стука приоткрывается, и в проеме появляется рука. Мужская. А в ней – букет… Ой, что это за цветы? Неужели незабудки? Откуда в это время года незабудки?! И неужели это… Рустам?!

Разумеется, нет. Было глупо так предполагать. Я смотрю на Захара Мелехова с букетом незабудок в огромном кулаке, и мне одновременно хочется улыбаться и почему-то плакать.

– Откуда незабудки в такое время года?

– Мачеха в лес послала за подснежниками, – Мелехов аккуратно кладет цветы на стол. – А для них пока не сезон.

– А для незабудок сезон? – я все-таки улыбаюсь. Плакать расхотелось.

– Самый сезон. Не грустите, Рена.

Так же неожиданно, как появился, Мелехов исчезает, напоследок погрозив пальцем своему подарку. Я уже выучила его название – трахиандра.

Смотрю на трахиандру, на изгибы ее зеленых… листьев, стеблей? А в висок стучит мысль – что им всем от меня надо?! Каминскому? Мелехову? И почему ничего не надо Ватаеву, кроме взамуж? Но это он, конечно, пошутил.

Вообще не смешно.

***

Они сидят через столик от меня. Обедают. Мать их, вдвоем!

Вот такая вот диспозиция.

Мне запрещены служебные романы – это раз.

Свою коллегу я лишил девственности – это два. Внезапное «два».

К этой коллеге клеится другой мой коллега, с которым у меня еще недавно были нормальные отношения. За которым я обещал присмотреть! А теперь мне ему зубы проредить хочется, чтобы не улыбался так широко Рене.

А, кстати, о зубах…

На стул напротив меня плюхается Мелехов, закрывая обзор на так бесящую меня парочку. Беспардонно тащит с моей тарелки крутон