Няня для дочери тирана. Стань моей мамой - Валерия Даль

знаю столько лет, сколько не живут. Всю сознательную жизнь. Ты эмоциональная, импульсивная, настоящий вулкан. А когда ты вот так себя ведёшь… – Анька рисует какие-то очертания рукой. – Это по-настоящему настораживает. Значит, нечто действительно из ряда вон выходящее случилось. Ты когда с бывшим разводилась, не закрывалась в квартире на несколько дней в компании мороженого.

– А зачем? – пожимаю плечами. – Вот ещё, буду я из-за всяких козлов страдать, – все же фыркаю возмущённо.

– Я так и думала, что дело в каком-то парнокопытном, – Аня кивает, будто разгадала величайшую тайну человечества. – Михаил перекочевал в этот разряд мужчин?

Я только вздыхаю. Что-то уже и мороженое не особо вкусное.

Все же он меня зацепил своими словами, как бы я ни пыталась убедить себя в обратном. Но ничего, надо отнестись к этому философски. Все проходит. Все порастает быльем.

– Я с самого начала говорила, что он высокомерный сноб, – отвечаю Аньке.

– Но очень симпатичный сноб, – тут же отзывается подруга. – Только Славе не говори, что я так сказала. Ладно, давай пить кофе. Главное, я вижу, что ты в порядке, пусть и прикрываешься сарказмом, – отворачивается она и через пару минут ставит передо мной чашку. – То есть тебе неинтересно, что он заезжал в кейтеринг вчера?

Черт возьми, Аня! Нашла момент, чтобы сказать. Я чуть не обожгла себе губы. Оставляю чашку и смотрю на подругу. Продолжать она не собирается без моей отмашки. И когда успела стать такой хитрой лисой?

– И зачем же? – вроде бы равнодушно спрашиваю, но Аня права, мы слишком давно знакомы, чтобы пытаться скрыть очевидное. – Решил пообедать где-то, где нет мишленовской звезды?

Подруга усмехается. Да, прикрываюсь сарказмом, в этом она тоже права. И насчёт заезды я тоже погорячилась. Сразу вспомнила и мангал, и суп из печки. Мне казалось, мы почти нормально стали разговаривать, по крайней мере, двигались к этому, а потом… Эх, испортили все. И не стоит в этом винить одного лишь Михаила. Дожилась, блин, уже мысленно защищаю его. Но в любом случае виноваты оба. Надо смотреть на вещи рационально.

– Машка захотела приехать, вот он ее и привез, – Анюта лезет в морозилку и достает себе мороженое. – Правда, девчушка расстроилась, что не застала тебя. Спрашивала, где ты. Может, они и сюда приезжали, но ломиться в дверь, как я, не в правилах Михаила.

Сомневаюсь, что после всего он бы приехал ко мне домой. Хотя для него, возможно, ничего сверхъестественного не произошло. Мужики в принципе ко всему относятся намного проще. Это женщины любят додумать, накрутить себя и поверить в то, чего нет.

– И что ты ответила? – спрашиваю я, но тут же хлопаю ладонями по столу. – Аня, что вообще я из тебя тяну слова клещами? Рассказывай все по порядку. Да, мне интересно, раскусила.

– Да я все рассказала, – подруга выгибает бровь на мой эмоциональный всплеск. – С Михаилом я только поздоровалась, он выпил кофе, пока я болтала с Машкой. Кажется, он сказал ей, что у тебя появились какие-то срочные дела, вот ты и уехала. Но ведь ты сорвалась не потому, что тебе очень захотелось мороженого и ты соскучилась по родному дивану. Я ведь предугадала, чем все закончится.

Подперев рукой подбородок, смотрю в окно. Анька все понимает. Если я молчу, то это нечто из ряда вон, скорее даже предвестник катаклизма или апокалипсиса.

– Помнишь, как в той песне? – начинаю говорить. – Было, было, было, но прошло. Ладно, пора проветриться, – решаю я. – Поехали в кейтеринг, хоть бумажки посмотрю.

– Ну поехали, – кивает подруга. – Может, и сегодня Машка тебя искать будет.

Да не в этом же дело! Я действительно засиделась дома. Уже все обдумала, все пережила, можно и поработать. И вообще, я просто опьянела от свежего воздуха, от новых впечатлений, вот так и получилось. В любом случае сейчас я уже трезва и больше никакому снобу не позволю усыпить мою бдительность. Пусть катится со своими проверками куда подальше или отыгрывает свое женоненавистничество на ком-нибудь другом.

Глава 23

Михаил

– Папа! – Машкин голос бьёт по больной голове. – Где Соня?

– Она уехала, – смотрю на расстроенную дочь и, взяв черт знает какую по счету чашку кофе, сажусь за стол.

Я не думал, что она уедет. Вчера, когда вышел из бани, думал, что Софья дуется в комнате, но было слишком тихо. И я не выдержал, зашёл посмотреть. Ни Софьи, ни ее вещей не было. И телефон отключен.

Что-то, похожее на совесть, кольнуло на секунду в груди, но тут же погасло. Ждёт, что я помчусь за ней и буду петь серенады под балконом? Увы, Ромео из меня никудышный. Да и возрастом я постарше его на целую жизнь, поэтому романтические бредни – это не ко мне.

А сожаление-то какое было у Софьи… Как будто мы в средневековье и я опорочил несчастную девицу. Это был просто секс, люди им занимаются в наше время как спортом. Без сожалений, без привязанностей и… без любви. Вот мы захотели им заняться и занялись. Было же все отлично, нам обоим понравилось.

И, как я сказал прямо, Софья сама была не против. Так зачем потом было устраивать этот концерт с обидами и бегством? Чтобы я на коленях вымаливал прощение? Староват я для подобного, артрит начинает мучить, так что это тоже не ко мне.

– Почему уехала? – Маша так и стоит в дверях, глядя на меня.

– Потому что… – вот и не объяснишь же ребенку, а ложь она почувствует.

– Ты обидел Соню? – от этого вопроса я даже давлюсь кофе.

Вот точно мой ребенок. Интуиция у нее на грани экстрасенсорики. Только моя почему-то молчала рядом с Софьей. Сколько ни наблюдал, сколько ни прислушивался к своему шестому чувству – ничего. Поэтому сомнения и терзали меня ещё больше.

Не верю я, что женщина может так восхищаться простыми вещами, тем более в деревне. Если бы я хоть одну свою бывшую сюда привез, то никто бы даже из машины не вышел, боясь испачкать брендовую обувь или зазязнуть шпилькой в грязи.

Да, люди разные, но такой детский восторг для взрослой женщины… Что-то не укладывается у меня в голове. Ещё и чертова интуиция молчала, от этого возникало неприятное ощущение, что мной манипулируют.

А если я всё-таки ошибаюсь? Вот только угрызений совести мне сейчас не хватает для полного счастья. И дочь смотрит с таким осуждением, будто я совершил государственную измену.

– Мария, я сколько раз тебе повторял, – не даю прямой ответ, – мы не в