Няня для дочери тирана. Стань моей мамой - Валерия Даль

– Что бы ты ни собирался сделать… – выставляю руку вперёд, чтобы Михаил соблюдал дистанцию, но он легко перехватывает мое запястье.

Все, кажется, происходит в мгновение ока. Быстрее мысли, которая не успевает сформироваться.

Поцелуй – резкий, даже какой-то первобытный, будто клеймо. Я только и успеваю схватиться за плечи Михаила, чтобы не упасть. Я кажусь сама себе такой маленькой и ничтожной под этим напором, но не отстраняюсь, а наоборот – растворяюсь в этих объятиях. Поясница, кажется, вот-вот переломится под этим наклоном. Дышать уже нечем. Голова кругом.

А пилинг вы, Софья Антоновна, не заказывали? Щетиной по лицу – очень эффективно.

Все так же и целуясь, мы перемещаемся к калитке, ведущей во двор, потом оказываемся в бане. В предбаннике тепло – видимо, Михаил не зря так орудовал топором.

Мы не говорим друг другу ни слова. Да я даже стараюсь не открывать глаза. Боюсь испортить все.

Да что вообще происходит?

А происходит то, что я собираюсь переспать с этим невыносимо высокомерным снобом. И я… Само осознание, что это не претит мне, закрадывается на задворки здравого смысла, но тут же отступает назад, когда руки Михаила уже проникают под одежду.

Я путаюсь в завязках на поясе его спортивных штанов, а он справляется с моей одеждой, которая уже на полу, быстро. Шаг к деревянной стене, поворот, мои руки прижаты к тёплому покрытию, а на шее я чувствую дыхание. Глаза так и не открываю – боюсь, что все рассеется дымкой, как только сделаю это.

Михаил со своими штанами справляется одной рукой, которой сейчас так не хватает на моей. Толчок – и я приподнимаюсь на цыпочки. Непривычно, даже странно, но приятно. Это, черт возьми, приятно.

Даже вот так, в деревенской бане, у стены. Я даже хочу открыть глаза и посмотреть сейчас на лицо Михаила.

Что я творю, черт возьми? Именно эта мысль приходит в голову, когда я откидываюсь ему на грудь, едва чувствуя ноги. Но тут же оказываюсь на стоящем здесь диване, и новая волна удовольствия не заставляет себя ждать.

Сжимаю бедра Михаила своими ногами, утыкаюсь носом ему в шею и… улетаю. Так далеко, чтобы осознание того, что мы переступили грань, не мучило меня.

Приехала отдохнуть, Софья Антоновна? Отдохнула? Принимай последствия. Глаза все равно придется открыть.

– Что мы наделали? – тихо говорю я, когда Михаил поднимается, но он прекрасно слышит.

– А мне показалось, что ты сама была не против, – врывается в мое сознание довольно холодный голос. – Или будешь строить из себя невинную девицу и попросишь жениться?

Несмотря на то, что я полностью обнаженная, да и Михаил не успел одеться, подскакиваю с дивана, как будто у меня ничего не болит. А наш марафон нельзя назвать привычной нагрузкой для моего тела.

– Это ты таким образом пытался мне что-то доказать? – спрашиваю, продолжая стоять на месте, хотя хочется пойти в баню и отмыться от всего, что произошло.

– Что ты? – удивляется Михаил и тянется за полотенцем на крючке. – Ты была такая… вся из себя, спорила со мной. Интересно было, насколько далеко ты зайдешь. Скажи, а вот восторженный вид долго репетировала?

Вся кровь ударяет мне в голову. Давлю в себе порыв расцарапать эту высокомерную рожу, молча подхватываю одежду, проглатывая слезы, которые этот… этот… никогда не увидит. Он уходит в баню, гремит тазиком.

А я несусь в дом, забираю свои вещи и успеваю уйти до того, как Михаил выходит из бани. Иду в сторону трассы и наконец-то даю волю слезам. Такси ждать почти двадцать минут, но я хочу подальше отсюда.

Прости, Машка, но даже ради тебя не могу остаться.

Я ещё и виновата в чем-то. Ага, вот так и хотела залезть к Михаилу на… в постель то есть.

Жениться? Вспоминаю его слова. Да кто за такого замуж пойдет? Уж точно не я. Пусть поумерит свое эго.

Но самое обидное, что наш секс был только ради проверки меня. Вот это да… То ещё унижение.

Глава 22

Отличный способ принять случившееся – это закрыться дома с полным холодильником, отключить телефон и дверной звонок и подумать.

Нет, я не собираюсь рыдать в подушку и рвать на себе волосы. Ах, Соня, что ты натворила? Ой, как же ты могла?

А вот могла и хотела. Тут Михаилу не откажешь в проницательности – сама была не против. Ну, и плюсик в копилку этого напыщенного, надменного, высокомерного и далее по списку проверяльщика – секс с ним отличный.

Но то, что он начал нести потом… Нет, это уже проглотить я никак не могла.

С Машкой, конечно, не очень получилось. Но уж как есть, назад не вернуться и не переиграть этот уровень.

Вот, отличное принятие. Мне жаль, что я больше не увижусь с девочкой, а не с Михаилом. Только мои сожаления ничего не исправят.

Единственное, хотелось бы высказать ему все, что думаю по поводу его отношения к женщинам. Он бы меня наверняка не услышал, но самой бы стало легче. Индюк напыщенный, черт бы его побрал!

Иду по протоптанному за несколько дней на кухню за очередной порцией мороженого, потом обратно к дивану и телевизору. И тут… мой пломбир едва не оказывается на полу.

Кто-то нетерпеливо стучит в мою дверь. Идти или не идти? Вот в чем вопрос. Стук повторяется, и Анька, кажется, решила переполошить весь подъезд.

– Соня, открывай, – орет подруга, и я наконец поднимаюсь.

Предупредила же ее, потому что знала, когда они возвращаются, что меня не будет на связи некоторое время. Неужели что-то с документами для налоговой? Да быть не может, я все дважды проверила в трезвом уме и твердой памяти.

– Аня, ты чего всполошилась? – в недоумении открываю дверь, и подруга в плаще нараспашку влетает в квартиру. – Случилось что?

– Это я у тебя хотела спросить, – увидев, что я жива и здорова, Анюта перестает быть похожей на супермена, который примчался меня спасать.

– А я что? – искренне не понимаю. – Сказала же, что буду заниматься йогой, медитировать и ловить дзен. Для этого не обязательно в Тибет ехать, можно просто отключиться на пару дней от внешнего мира.

Анька сбрасывает обувь, снимает плащ и заглядывает в комнаты. Потом проходит на кухню и ставит чайник.

– Что-то я не вижу у тебя коврика для йоги, – серьезно замечает подруга. – Соня, я тебя