Его Мишень - Евсения Медведева

голову, зачем-то закрыла глаза, вдруг осознав, что мы сидим в полной тишине. Когда смолкла музыка? – Ты делаешь больно. После тебя в голове шумит рой вопросов, а глаза вновь и вновь жжёт слезами. И я никак не могу понять, зачем тебе это?

– Людям не всегда что-то нужно от других. Вернее, не так. Нам всегда друг от друга что-то нужно, но иногда мы это делаем не только для чужого человека, но и для себя.

– То есть, это не акт милосердия? – я протянула руку к его пальцам и аккуратно забрала сигарету.

– Мишель, – снова рассмеялся он, разжимая пальцы. – Ты голодна?

– Нет, – обхватила губами, прошлась по шероховатому фильтру языком, наслаждаясь привычным вкусом и горечью крепкого алкоголя… Что это?  Не коньяк, не виски… Что-то терпкое, резкое, в целом, очень подходящее незнакомцу.

– Ты не умеешь лгать… – Герман вновь щелкнул пальцами, и за спиной хлопнула дверь, а через мгновение по деревянному паркету зашуршали колесики тележки. – Когда ты врешь, будь то себе или мне, как в этом случае, твоё сердце начинает биться быстрее, от чего венка на шее пульсирует, как сумасшедшая. Не лги, Мишель… Я пойму.

– А ты меня изучаешь?

Блюдо поставили только перед Германом. Он отодвинул бокал, взял в руки приборы и довольно ловко стал разделывать мясо, от которого исходил просто волшебный аромат сливочного масла, чеснока и розмарина. Уже отработанным жестом он обхватил мой подбородок, заставив открыть рот.

Я даже застонала, когда на языке стали взрываться по-новому яркие вкусы нежной говядины.

– Изучаю, конечно, точно так же, как и ты меня.

– С чего ты это взял? – не успела договорить, как Герман ловко уложил мне в рот очередную вилку, вот только вкус стал другим… добавилась нотка остроты и свежесть цитруса. Недолго думая, Герман поднес к моим губам свой стакан и наклонил. Кубики льда качнулись, ударились о губы и впустили каплю терпкого алкоголя. И все заиграло иначе… На фоне горечи сладость сливочного вкуса с пряными специями стала ещё ярче. Пережевывала медленно, наслаждаясь моментом удовольствия.

– Что это?

– Бренди.

– Ты прививаешь мне свои предпочтения?

– Я показываю разнообразие красок и вкусов.

– Когда я вошла, играла музыка, а теперь тишина.

– Для приятной беседы мне нужна лишь ты, а музыка будет отвлекать, – он снова вложил мне в рот кусок мяса, но уже с гарниром. Нежнейшее пюре из сельдерея вновь обмануло мои ожидания. Одно дело, когда ты орудуешь приборами сам, заранее уведомляя мозг о содержимом вилки, но сейчас все было иначе. Я покорно открывала рот, заставляя свои рецепторы угадывать содержимое очередной порции.

– А я думала, что ты хочешь загипнотизировать меня.

– Я же волшебник, Мишель, а не гипнотизер, и уж тем более не экстрасенс.

– Почему я?

– А почему бы и нет?

– Ответь, Герман. Просто ответь.

– Я был поражен твоим фото, – Герман продолжал кормить меня, периодически прикладывая к губам бокал с алкоголем. – Девушки, желающие познакомиться на сайте, обычно выкладывают фото, на которых беспечны, счастливы и бескрайне жизнелюбивы. А ещё соблазнительны, не стеснены в материальном, чтобы сразу не отпугнуть самца длинным списком прихотей. А ты помнишь своё фото?

– Если честно, то нет, – я откинулась на спинку кресла, давая понять, что сыта, взяла в руки бокал шампанского.

– Это было обычное фото, на котором девушка с огромными карими глазами не хотела понравиться, будто специально. На лице не было фальшивой улыбки, тонны макияжа, а чуть сухие, припухшие от укусов губы не были обведены контрастным контуром. Ты была настоящей… Поэтому и бросилась в глаза средь тонны глянца. Но поразили меня глаза, в которых не было жизни….

– Комплекс спасителя? – я не выдержала и усмехнулась.

– Возможно, – мой собеседник отклонился, позволив официанту убрать со стола, стянул галстук и бросил его на спинку соседнего кресла.

– И долго ты меня будешь спасать? Сколько времени отвёл на спасительную операцию? Неделю? Две? Или пока на сайте не появится ещё одна заблудшая душа?

– Ну вот… А говоришь, что я жестокий, – тихо рассмеялся Герман, протянул мне сигарету, которую я быстро вложила в губы. Задержала дыхание, ожидая вспышки. Он наклонил корпус, прижался своей щекой к моей так тесно, что щетина впилась в кожу, рука дёрнулась, выпуская огонь. Я все пыталась сделать затяжку, но не могла… От его близости легкие сжались, сердце застучало, а дыхание больше походило на вдохи возбуждённой собачки. – Тише… Тише… Дыши, Мишель… Вдох… Выдох… Повторяй за мной. Вдох и выдох…

Его резкий, но такой тихий и приятный голос, что звучал медленной мелодией вмиг снимал тревогу. Горячее дыхание обжигало ухо, сдувая выпавшие прядки, а губы едва касались мочки… Выдохнула, и пламя вмиг потухло, а, вспыхнув снова, я напоролась на пару чёрных, как июльская ночь, глаз.

Глава 16.

Миг… Всего лишь миг, что был подарен мне, очевидно, чтобы запомнить его и понять, что он реален, оказался странным, волнующим, после чего я закрыла глаза и даже ощутила облегчение, стоило ему вернуться в свое кресло.

– Порой для решения достаточно лишь взгляда. Одного взгляда.

И он прав… Я не видела его лица, потому что всего несколько секунд всматривалась в черноту глаз, радужку и пьяный танец зрачков, что быстро сузились от вспышки, но главное – то, что я увидела в них. Вернее, чего не увидела… В них было всё, что угодно, кроме опасности… И тело расслабилось окончательно.

– Действие? – выдернул он меня из раздумий.

– Да.

– Танец, Мишель. Подари мне танец, – Герман щелкнул пальцами, и зал заполнился медленной музыкой.

Его горячая ладонь легла на моё колено, а я покорно затушила сигарету и стала искать ногами лодочки.

– Не надевай, если не хочешь.

Не хотела. Вложила свою руку, поднялась, ощущая приятную фактуру паркета и пошла за ним. Глупо? Возможно… Но сейчас мне очень хотелось прижаться к мужской груди, забирая все тепло и силу, которой со мной готовы были поделиться.

Герман остановился, сделал шаг мне навстречу, окончательно уничтожив надежду на то, что смогу рассмотреть его лицо. Правая рука осталась на моей, а левая легла где-то под лопатками, ровно в глубоком вырезе платья. Мягкие пальцы вдруг заплясали вдоль позвоночника, и я инстинктивно прижалась к его груди.

– Так-то лучше, – выдохнул он и сделал первый шаг…

Это был не танец на публике, и даже не акт близости, это был разговор тел. Его вдох, мой выдох, его биение сердца против моего, уверенность и моя дрожь, что пробирала меня насквозь… Уютный тандем эмоций, что, словно полюса магнита, притягивали нас снова и снова.