Его Мишень - Евсения Медведева
Его Мишень читать книгу онлайн
– Кто вы? – прошептала я, ощущая, как темнота стала тягучей, густой, потрескивающей от чужого дыхания.
– Называй меня учитель. Ты же хотела научиться жить на полную катушку?
– Я не понимаю… Что вам нужно?
– Не бойся, девочка, – его тёплая ладонь сжала мою руку и поднесла к замочной скважине, помогая попасть в неё ключом. – Иди домой, а завтра у тебя начнётся новая жизнь, Мишель…
Это началось, как игра. Правила которой были известны лишь таинственному незнакомцу. Я всего лишь хотела попробовать открыться этому миру, поэтому и зарегистрировалась на том дурацком сайте знакомств. Но разве я знала, что попаду в лапы чокнутого, что вывернет все мои страхи наизнанку, достанет тайные желания, заставит учиться жить заново, покажет всю силу любви. Вот только способен ли он любить сам? Или уже мне придётся учить его этому?
Даже сейчас, слыша в трубке это рокочущий голос, мне хочется закрыть глаза и наслаждаться, поставив этот гребаный мир на паузу…
– Герман, нам больше не стоит общаться. Это моё взвешенное решение, и обсуждать его нет никакого смысла. Я благодарна тебе за вчерашний вечер. Правда…
– Обдумала, значит, – щелкнула зажигался, он резко втянул воздух и выдохнул, щекоча слух этим волшебным звуком.
– Да.
– Не передумаешь?
– Нет.
– А как же твоё обещание?
– Думаю, ты простишь мне слабость.
– Хорошо. Но ты знаешь, как меня найти.
Слышала, как он улыбается, знала. Уверена была. А главное – мне было безумно жаль обрывать это тоненькую ниточку к запретной, потусторонней от боли жизни.
Сказано – сделано…
Глава 14.
Тысячу лет не была в театре. Ника знала, насколько я люблю Каренину, этим и воспользовалась, заставив выбраться на один вечер из своей ракушки. Хм… Как много стало таких вечеров. Каждый старается выманить меня из панциря, не понимая, что следующее утро превратится в ад… Я уже чувствовала горький дым пламени, в котором буду тлеть. Но это завтра… А сейчас я изо всех сил постараюсь не огорчить подругу, раз уж мы вырядились, чтобы провести культурный вечер субботы.
Мы сидели на третьем ряду, наблюдая за происходящим на сцене с открытым ртами. Ника смахивала слезы, а я завидовала ей. Сжимала веки, расслабляла, пытаясь вызвать их, но нет… Я было практически расслабилась, как внезапная огненная вспышка пронзила мой затылок, и поток жара побежал по шее, теряясь в открытом вырезе на спине… Меня то обжигало, бросая в пот, то морозило, заставляя стучать зубы. Чувство было знакомо. Абсолютно точно… Как вчера, у ресторана.
Я обернулась, бессмысленно осматривая полный зал. Искала взгляд, но проблема в том, что я не знала, кого искать… А какой он? Блондин или брюнет? А глаза? Какие у него глаза? Мне кажется, они должны быть цвета горького шоколада с чёрными крапинками застрявших чаинок на дне блюдца. Герман был намного выше меня, чтобы увидеть очертание его скул, мне приходилось задирать голову. А тело? По спине вновь помчалась стая диких мурашей, от воспоминаний его смелых уверенных касаний. Прижимал к себе, давая ощутить широкие плечи, крепкую грудь и такие сильные руки… На этом представление о таинственном незнакомце, хотя это больше похоже на игру воображения, обрывалось, как дурной сон.
Не крутись, Сеня… Всё равно не узнаешь, даже если он сидит в соседнем кресле. Я внезапно дёрнулась, чтобы осмотреть высокого брюнета, с легкой проседью на висках. Мужчина хмурился, отчаянно пытаясь не заснуть, между нервным постукиванием женской ручки по его колену. Мимо… Не он. Ментора выдавал голос: бархатный с нотками авантюризма, молодой звонкостью и откровенными переливами соблазнения. Да и тело у него такое поджарое, не тощее, не перекаченное, а силой пышущее. Не найти, даже если рядом сейчас… Ну не щупать же мне теперь каждого мало-мальски похожего мужика искать? Или наоборот – себя предлагать?
Бред… Бред…
– Сеня! – шикнула Ника, кивая в сторону сцены, где разворачивалась главная трагедия… Но зря, потому что мысли мои были далеко. Они бурным горным потоком уносили меня в темноту, где несмотря на присутствие людей, я чувствовала себя комфортно.
Кое-как досидев до конца, мы с подругой вышли на свежий вечерний воздух. Брели медленно вдоль набережной, крепко держась за руки. Молчали, но в этом было больше, чем слова… А все-таки он во многом прав, хоть мне и не хотелось этого признавать. В жизни стало так много ненужной мишуры, что за ней не видно уже настоящего и важного… Будь то смех любимого человека, прогулка в уютном молчании или праздник в кругу близких. Шум… Сплошной шум…
– Спасибо тебе, – я обняла Нику, звонко чмокнула её в щеку. – И прости за бодрое утро.
– Мишель, да я полцарства готова отдать за твой неравнодушный голос. Знаешь, а он мне нравится, – рассмеялась Ника, поправляя выбившуюся из пучка прядь. – Этот Ментор твой.
– И чем же? – я тоже улыбнулась, наблюдая за её хитрыми прищуренными глазками.
– Посмотри в зеркало, Мишель, – Ника взяла меня за шею, весьма грубо нагнула к боковому зеркалу моей машины. – Румянец вспыхивает, губы кусаешь, а взгляд бегает от мыслей, что уносит тебя в тот ресторан. Поэтому и нравится, дурочка моя.
– Ладно-ладно… Это ты следователю говорить будешь на опознании моего истерзанного маньяком тела. Не забудь сказать, что вообще-то таинственный незнакомец тебе нравился, – мой смех испуганной птицей понесся по опустевшему перед грозой двору, эхом ударяясь о закрытые окна квартир.
Я ещё раз чмокнула смеющуюся подругу в щеку и покатила к своему дому. Хотелось уже снять это жутко облегающее платье, смыть косметику и облачиться в уютное тепло черной пижамы.
Двор меня встретил тишиной, опустившейся с первыми крупными каплями дождя. Шла медленно, задирая голову к почерневшему небу, и ловила свежесть капель языком. Отвлекала себя… потому что мозг мой ревел с призывами выдернуть Ментора из ЧС. Пальцы не слушались, ловко открывая настройки в телефоне, а тело вибрировало от предвкушения. Это больше походило на приворот, что усиливался с приходом темноты, в то время, как волшебство голоса слабело вплоть до рассвета.
Вошла в темную квартиру, внеся с собой тяжелое чувство досады. Казалось, что как только вытащу его из ЧС, на меня посыплются уведомления, пропущенные вызовы, а я буду смотреть на вибрирующий кусок пластмассы, воротить нос и испытывать себя на стойкость. Но телефон молчал.
На кухне, как напоминание моего позорного утреннего побега, валялся завядший букет лилий. Глаза снова запекло, веки задрожали, а в горле пересохло…
– Простите! – зарыдала я, быстро набирая в вазу воду, чтобы попытаться искупить свою вину перед ни в чем неповинными цветами. – Простите…
Подрезала стебли, кинула в вазу несколько кубиков льда и поставила в нее букет, сев напротив, ожидая его волшебного воскрешения. Минуты текли одна за другой, а чудо не происходило… Белые лепестки были дряблыми, слабыми и болтались безвольными лоскутами, зелень и вовсе пожухла, но я все шептала: «Простите… Простите…»
Я все порчу… Огорчаю, расстраиваю, обижаю… Даже цветы не уберегла!
Глаза наткнулись на пачку его сигарет, быстро вытащила, сделала затяжку, и комната стала тонуть в густом аромате ванильно-пряного инжира,
