Смертельная клятва - М. Джеймс

— Как часто ты это слышишь?

Сабрина закусывает губу.

— Я всегда слышала шумы. Я думаю, животные в лесу. Ветер. Но мне кажется, что за последние пару недель их стало больше. Я даже обошла дом, высматривая, есть ли какие-нибудь доказательства того, что кто-то там был, но я не видела следов или чего-то в этом роде.

Мое сердце снова колотится при мысли о том, что она увидела улики, которые я оставил. Я чувствую странный прилив похоти, представляя это, сама мысль, заставляет мой член дергаться.

Я не уверен, что думать о том, что она говорит. Если прошла пара недель, то она говорит не только о том, что слышала меня прошлой ночью. Это большое облегчение: она не думает конкретно о том, что могла услышать прошлой ночью. Но сразу за этим облегчением возникает другая проблема: за Сабриной следит кто-то еще.

Тот же горячий прилив собственнической ревности, который я почувствовал, когда она упомянула о своем тренере, пронзил меня, сжимая живот. Она моя, внезапно думаю я, хотя у меня пока нет на нее реальных прав. Ни чья-то еще.

Уже совсем стемнело, и вывеска возле «Сияющей луны», одного из двух нынешних ресторанов в городе, помимо «Закусочной Крисси» освещена. Я подъезжаю к парковке и смотрю на Сабрину.

— Как тебе? Я слышал, что у них лучшие гамбургеры в округе, хотя я еще не бывал здесь.

Сабрина с интересом разглядывает небольшой ресторанчик, выглядящий в деревенском стиле.

— Выглядит очаровательно, — говорит она, скользя по нему взглядом, и я хихикаю, выключая двигатель. — Ты здесь раньше не был?

— Я подумал, что мы оба могли бы попробовать что-то новое. — Ухмыляюсь я ей. — Ну давай же. Давай тебя покормим, ведь ты уж точно не сделаешь это сама.

Она морщит на меня нос, но выскальзывает из грузовика, когда я подхожу и открываю ее дверь, принимая мою руку, чтобы помочь ей выйти. Ее рука теплая и мягкая на моей, и я сопротивляюсь желанию сжать ее руку и притянуть ее ближе к себе.

Когда мы заходим в ресторан, я вижу, как взгляд Сабрины бегает по сторонам, рассматривая каждую деталь. Сам ресторан красивее из двух: с открытыми деревянными балками на потолке и деревенскими кабинками из сучковатой сосны с гладкой кожаной обивкой. Он маленький, в нем тепло пахнет картофелем фри и маслом, но владельцы определенно приложили некоторые усилия, чтобы сделать его немного более высококлассным. Освещение мягкое, исходит от железной люстры на потолке, а над барной стойкой с дубовой столешницей кто-то установил лампочки Эдисона.

Судя по тому, как Сабрина смотрит вокруг, кажется, что эстетика ей совершенно незнакома. Она выглядит как-то средне между нервозностью и весельем, и я наблюдаю за ее реакцией, наслаждаясь сменой эмоций на ее лице. Я чувствую, что каждое выражение лица говорит мне немного больше о ней, прежде чем она захочет раскрыть это сама. Это волнующе, так же, как прошлой ночью. Это как снимать с нее защиту, одну за другой, пока я не увижу, кем на самом деле является эта загадочная женщина.

— Столик для вас двоих? — Симпатичная блондинка-официантка спешит к стойке с меню в руках, и я киваю.

— Да, пожалуйста. — Инстинктивно я тянусь к пояснице Сабрины, пока мы следуем за официанткой к одной из кабинок возле окна. Я чувствую, как она слегка напрягается от моего прикосновения, но не отстраняется. Не так, как на тропе, когда она пошла быстрее, просто чтобы уйти от моей руки на спине.

Что-то изменилось между нами, когда я поцеловал ее сегодня вечером. Я дал ей попробовать то, чего она никогда раньше не пробовала, и она хочет большего. Я чувствую ее нервозность, но думаю, что здесь тоже есть ожидание. Она хочет действовать медленно, и я ей это дам. Я не хочу ее спугнуть. Но в то же время просто находиться рядом с ней опьяняет. Все, что касалось ее поцелуя, каждое прикосновение и каждый вздох, ощущение ее под моими руками и ртом, и то, как я теперь точно знаю, что я ее первый во всех возможных отношениях, — все это вызывает у меня желание делать что-то еще, кроме как иди медленно.

Мы садимся по противоположным сторонам кабинки, и Сабрина просит воды с лимоном, а я заказываю разливной эль. Она открывает меню, ее глаза слегка расширяются, когда она просматривает его.

— Все в порядке? — Спрашиваю я, и она поднимает на меня взгляд, на ее лице появляется неуверенность.

— Мне просто не терпится съесть что-нибудь, что не готовится в микроволновой печи, — говорит она немного оборонительно, и я смеюсь.

— Все это немного более простовато, чем ты привыкла, не так ли, принцесса?

Ее глаза встречаются с моими.

— Мне не нравится это прозвище.

— Нет? — Ухмыляюсь я. — По тому, как твое лицо немного краснеет, я не думаю, что это только потому, что это тебя злит. Или, может быть, тебе просто нравится, когда я тебя злю, принцесса.

— Ты очень наблюдателен, — язвительно говорит она, снова опуская глаза на меню.

— Часть моей работы. — Я пожимаю плечами, глядя на свое. Я знаю, что собираюсь заказать, почти сразу, как только смотрю на предложения, и откладываю его обратно, откинувшись на спинку стенда.

— Например как, спасать меня от гремучей змеи и врываться в дом, когда я чуть не устроила пожар на кухне?

— Именно это. — Я ухмыляюсь ей. — Теперь, когда ты упомянула об этом, я спас тебя уже дважды. Как думаешь, что будет в следующий раз?

— Следующего раза не будет. — Сабрина тоже откладывает свое меню. — Я учусь заботиться о себе. Я убрала весь этот беспорядок, оставшийся на кухне, чтоб ты знал. Теперь кухня сверкает чистотой.

— Полагаю, ты нечасто это делала? Уборка? — Я смотрю на ее руки. Костяшки пальцев слегка покраснели, а сбоку на большом пальце неглубокий порез, как будто она порезала его чем-то в раковине. — Наряду с приготовлением пищи, вождением автомобиля и изучением основ безопасности на дороге?

— Ты только что указал на мои недостатки на первом свидании? — Сабрина стучит пальцами по ламинированному меню. — Далее ты будешь критиковать то, что я заказываю на ужин?

— А что ты заказываешь?

Она делает паузу, ее губы на мгновение сжимаются.

— Салат Кобб.

— Серьезно?

Ее глаза сужаются, и я знаю, что она обо всем этом думает.

— Давай, принцесса. Поживи немного. Получи что-то, что ты не могла бы получить в Чикаго, или, по крайней мере, не так хорошо, как