Неподходящая - Юлия Резник

Дом, где я снимаю квартиру, новый. Здесь вполне прилично пахнет – свежей штукатуркой и немного пылью. Но мама все равно морщится, словно унюхала что-то несвежее. Достаю ключи, которые пять минут назад мне любезно вручил риелтор. Протаскиваю в тесный коридорчик баулы с нашим барахлом. Водитель мамы поднял их до квартиры, а тут мы разберемся и сами.

– Ух ты! А где моя комната?

Это студия. И комната здесь одна на все случаи жизни. Чувствуя, как горит щека под пристальным взглядом матери, я развожу руками:

– Вот!

Ками не теряет энтузиазма. Открывает шкафчики кухонного гарнитура. Запрыгивает на новый, но дешевый диван.

– Эй, дорогуша, нам тут еще спать. Ну-ка не скачи, вдруг матрас проломишь. Ты уже вон какая большая! – притворно возмущаюсь я. Ками смеется. И принимается прыгать еще отчаяннее.

– Непослушная, – заключает мать.

– Она просто ребенок, – сощуриваюсь я, готовая в любую секунду броситься на защиту дочери.

– Одно другому не мешает. Впрочем, у тебя, наверное, и на этот счет свое мнение. Раз я тебе больше не нужна, поеду. Вот… Возьми, – на прощание мама выкладывает пару крупных купюр на комод. Мне приходится в очередной раз наступить на горло собственной гордости и без слов взять то, что дают. Но на «спасибо» меня уже не хватает. Закрывая за матерью дверь, я обещаю себе вернуть ей все до копейки.

Остаток дня уходит на то, чтобы распаковать наши с Ками пожитки и приготовить какой-никакой ужин из продуктов, которые я заказала в доставке.

Дочь ведет себя как всегда, только, может быть, чуть более возбужденно. Правда, я не уверена, что это добрый знак. Вижу, как она пугается, когда у соседей начинает работать перфоратор.

Звуки ремонта, свойственные каждой новостройке, стихают только ближе к ночи. Ками отрубается. А я, наконец, получаю возможность смыть с себя этот день и заняться поисками работы. Перспектива последнего не дает расслабиться даже в душе. Наспех моюсь и залипаю на «украшающих» мою шею синяках. Никита меня душил. Отпечатки его пальцев на коже сложно спутать с засосами или следами от уколов красоты. Я выгляжу как жертва домашнего насилия, что правда.

Когда выхожу, Ками крепко спит. Устала – слишком много всего случилось за этот день. Сейчас ее не разбудит и пушечный выстрел. Поэтому я, не боясь ее потревожить, включаю чайник. Бросаю прямо в чашку две ложки молотого кофе и заливаю кипятком, то и дело поглядывая на сопящую в обнимку с потасканным зайцем дочь. Диван в комнате один. Кроме него здесь установлен кухонный гарнитур, небольшой круглый стол, два стула и шкаф. На окнах висят занавески, еще пахнущие магазином. Их бы постирать – к счастью, машинка здесь тоже имеется. Но это потом. Сейчас же гораздо важнее найти работу.

Беру свой ноутбук. Экран светится в полумраке. На нем – незаполненная форма резюме. Пустые поля требуют каких-никаких подробностей. Но их нет. На столе – чашка с остывающим кофе. Тишина звенит. Страх, что ничего не получится, давит. Однако страх – это для меня слишком большая роскошь. Как там говорят? Глаза боятся, а руки делают? Принимаюсь заполнять те графы, которые не вызывают у меня сложностей. Высшее образование? Есть. Юридическое. А дальше? Пять лет я была женой. И по совместительству – юристом, бухгалтером, посредником, переговорщиком в небольшой логистической фирме Никиты. Естественно, все неофициально. Без записей в трудовой, и, соответственно, без стажа и возможности доказать, что я, в общем-то, довольно опытный специалист.

Что писать? «Сопровождение частной предпринимательской деятельности». Обязанности: «ведение документации, юридические консультации, договорная работа». Вру? Не совсем. Скорее, несколько приукрашиваю. Но иначе я вряд ли смогу конкурировать на рынке труда.

Открываю сайт с вакансиями. «Юрист», «офис», «гибкий график». Вижу одни и те же слова: «опыт от пяти лет», «работа с 9 до 18», «наличие рекомендаций». Отзываюсь лишь на заявки, в которых не просят невозможного. Подаюсь везде, где хотя бы теоретически могу пригодиться. Откликаюсь на семь вакансий. Этого вполне достаточно, чтобы взвесить свои шансы. И понять, не сильно ли круто я задрала планку. Я же действительно не мелочилась – чтобы обеспечить нам с Ками достойную жизнь, мне нужна нормальная зарплата. Самую высокую предлагают в порту… Разве это не смешно? Когда-то я вполне могла претендовать на руку и сердце его главного акционера, а теперь не уверена, что меня возьмут на должность помощника юриста в договорном отделе. Стыдно ли мне? Нет. Сомневалась ли я, отправляя свое резюме по указанному адресу? Поначалу. А потом подумала, что у рядового юриста нет никаких шансов встретиться с генеральным, и… клацнула «энтер». По крайней мере, я буду знать, что сделала все, что могла.

Закрываю ноутбук. Смотрю в окно. За стеклом – тёмный двор, но с этого положения я вижу только крыши соседних домов и лоскуты темного неба в их промежутках. Телефон молчит. Никита в блоке, а больше… так уж вышло, что мне некому больше звонить. От меня все отвернулись, когда мы с Новиковым поженились. Сестры, братья, мать, отец. Были какие-то университетские подруги, но и они со временем устранились из моей жизни. Ведь дружба требует вовлеченности, а я… То пахала, как глухонемая, то отдыхала от этой пахоты. И в такие моменты мне, честно, было не до тусовок.

Первой на мою вакансию откликается фирма, специализирующаяся на закупках автозапчастей. Я лечу к ним офис как на крыльях. Совершив главную ошибку всех впервые выходящих на рынок труда соискателей – не изучив отзывов о потенциальном работодателе. Фирма оказывается не фирмой, как я себе ее представляла, а так… фирмочкой. За неимением эйчара, собеседует меня генеральный – грузный мужик с сальным взглядом, который за пятнадцать минут разговора четыре раза называет меня «дорогушей». Работать на такого я бы не согласилась даже под пытками. Поэтому очень радуюсь, когда уже в автобусе меня догоняет еще одно приглашение на интервью. На этот раз меня все более чем устраивает. Работодателю не подхожу я. А больше никто на мое резюме не откликается. Поэтому я рассылаю еще с десяток и следующие пару недель хожу на собеседования как на работу, все больше отчаиваясь и теряя веру… прежде всего в себя.

А потом, когда я, окончательно потеряв надежду на лучшее, почти соглашаюсь снизить свои аппетиты, меня приглашают на собеседование в порт! Я перечитываю письмо трижды. Короткое. Официальное. Строгое. Абсолютно шаблонное. Но у меня пальцы дрожат.