Ненавижу тебя - Белла Джей

меня сейчас. Но я не хочу забывать. — Тихая слеза скатилась по изгибу моей щеки, оставляя холодную дорожку влаги. — Я и не подозревала, что любовь может причинять такую боль.

Я посмотрела на своего брата.

— Я каждый раз надеюсь, что станет лучше, но становится только хуже. Это разъедает меня, и я понятия не имею, как это остановить, Спенсер. А что, если это никогда не прекратится? Как я смогу… — задохнулась я, в горле пересохло, а в груди стало тяжело.

— Господи, Сиенна. — Спенсер обнял меня за плечи и притянул к себе. Его попытка утешить меня будто открыла шлюзы для слез.

Я уткнулась лицом ему в грудь, желая, чтобы я не была такой слабой. Желая, чтобы могла просто пережить это и двигаться дальше по жизни.

— Ты сильнее, чем ты думаешь, — мягко произнес Спенсер, поглаживая мои волосы. — Разбитое сердце всегда восстанавливается. Просто у некоторых это занимает немного больше времени, чем у других.

— Какого черта вы тут делаете?

Мы со Спенсером подняли головы, когда вошел Сайлас. Его волосы были растрепаны, джинсы висели низко на бедрах, пока он натягивал рубашку через голову.

— Этому ублюдку лучше надеяться, что я не увижу его лицо на улице.

Я провела пальцами по своим непокорным кудрям и фыркнула.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Ной не из тех, кто крутится поблизости.

— Хорошо. — Сайлас занял место на диване у моего окна, положив локти на колени. — Значит, он не такой тупой, как я думал.

Несмотря на то что Сайлас и Спенсер были близнецами, они отличались друг от друга, как день и ночь. Спенсер изо всех сил старался поддержать меня сочувственными и ободряющими словами, в то время как Сайлас выпускал свой гнев на Ноя с гребаных крыш.

— Он не заслуживает твоих слез, Сиенна, — сказал Сайлас, потирая ладони. — Он не заслуживает того, чтобы ты сидела в своей комнате и скучала по нему.

Я подтянула ноги к груди.

— И все же, я здесь. Сижу в своей комнате и скучаю по нему.

— А этот ублюдок, наверное, живет своей жизнью, как ни в чем не бывало. Господи… — пробормотал Сайлас.

Это было больно. Меня очень сильно задело, когда Сайлас так сказал. Мне никогда не приходило в голову, что Ной может быть где-то там, заниматься своими делами, как будто Сиенна Уитлок — это просто набор букв. Имя, которое он едва помнит. От одной этой мысли мне захотелось блевать.

— К черту все это дерьмо! — Сайлас хлопнул ладонями по коленям, прежде чем встать. — Я думаю, тебе пора взглянуть миру в лицо, сестренка. Ты не сможешь двигаться вперед, если не будешь ставить одну ногу впереди другой.

— О, Боже, — заскулила я, зная, что Сайлас вот-вот изложит какой-нибудь идиотский план, чтобы помочь мне забыть Ноя.

— Одевайся.

Я нахмурилась.

— Зачем?

— Мы идем гулять.

— Что? Куда?

— Спенсер, разве ты не говорил, что у твоего друга сегодня какая-то вечеринка?

— У Эндрю? — Спенсер приподнял бровь.

— Да, у него. Это же вечеринка по случаю его дня рождения, верно?

Я покачала головой.

— Сайлас, я действительно не чувствую…

— Сиенна!

Сайлас схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

— Если ты не будешь готова через час, я вытащу твою задницу из комнаты прямо на вечеринку в этой уродливой рубашке. И я даже не говорю о том беспорядке, который ты называешь волосами. — Он выпрямился. — Когда ты в последний раз пользовалась расческой?

— Я не помню.

— Думаю, что никогда. — Он взял щетку для волос с моего комода и бросил ее на кровать. — У тебя есть один час.

Спенсер хихикнул рядом со мной, когда Сайлас вышел.

— Ты же знаешь, что он не шутит, верно?

— Господи, — пробормотала я, проводя ладонями по лицу. — Вечеринка по случаю дня рождения — это последнее, для чего у меня есть настроение.

Спенсер поднялся на ноги и протянул руку, помогая мне встать.

— Я знаю, что сейчас это не кажется реальным, но придет время, когда ты даже не вспомнишь, почему ты так скучала по этому мудаку. — Он поцеловал меня в лоб. — Не успеешь оглянуться, как Ной станет для тебя лишь далеким воспоминанием о том, что ты когда-то была влюблена. Я обещаю.

Я улыбнулась брату и смотрела ему вслед, когда он уходил. Я не знала, что ненавидела больше — то, что Спенсер считал Ноя не более чем увлечением, или мысль о том, что время постепенно заберет то, что Ной значил для меня.

Как только дверь захлопнулась, я потащилась в ванную. Одна мысль о том, чтобы выйти на улицу, выматывала меня. Мысль о том, что придется встречаться с людьми, участвовать в обыденных разговорах и притворяться, что моя жизнь идеальна, заставляла мой желудок сжиматься. Но это был единственный способ избавить меня от приставаний Сайласа. По крайней мере, на ближайшие несколько дней.

Просторная ванная комната с белым мраморным полом, хромированными приборами и стенами с зеркалами сверкала полированным блеском. Мягкий свет касался хрустальных ручек, посылая танцующие радуги по гладким белым шкафам. Это была роскошная ванная комната, о которой большинство женщин только мечтают. Раньше я считала ее идеальной, именно такой, какая нужна девушке. Но теперь все это казалось чрезмерным и ненужным. Бессмысленным.

Я ставила одну ногу перед другой, пока мой желудок сильно сжимался. Глаза жгло, а сердце напряженно билось, пытаясь вырваться из груди. Оно стучало в моих ушах, и я прижимала руки к вискам, пытаясь успокоить его резкий темп, делая при этом неглубокие вдохи.

У меня дрожала рука, когда я брала тест. Потом запрокинула голову, глядя в потолок, потому что мне было слишком страшно смотреть вниз. Правда заключалась в том, что я уже знала, что он покажет.

Я уже знала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Как это может быть после того, что у нас с Ноем было? И неважно, насколько это было мимолетно. Его запах, его поцелуй, его прикосновение, его голос — я была зависима от всего этого. Ной поглотил меня целиком, и мне становилось все труднее дышать, когда его не было рядом. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, я была чертовски близка к тому, чтобы сгореть дотла. Когда Ной целовал меня, его губы становились моим притяжением, а его тело, прижатое к моему, было моим кокаином. Я испытывала такой гребаный кайф, когда он был внутри меня, брал меня, трахал меня до экстаза, что весь мир вокруг меня исчезал. Ничто другое не имело значения, когда я