Искусство непослушания - Аля Корс

в «крепости» шла своим чередом, когда грянул новый гром. На этот раз — с неожиданной стороны. Веронике на защищённый телефон пришло сообщение от незнакомого номера. Текст был лаконичным: «Мисс Колесникова. Со мной хочет поговорить ваш отец. Иван Сергеевич Колесников. Можете подтвердить свою личность?»

У Вероники похолодело внутри. Отец. С ним она поддерживала отношения на расстоянии, он жил в небольшом городке за тысячу километров от Москвы, преподавал историю в университете. Он был человеком старой закалки, гордым и принципиальным. Он не знал ни о её романе, ни о скандале. Она тщательно оберегала его от этой части своей жизни.

«Это я. Что случилось? С папой всё в порядке?» — дрожащими пальцами отправила она ответ.

Через минуту пришёл новый текст: «С ним всё хорошо. Но он в Москве. Он видел новости. Он хочет встретиться. С вами. И с господином Орловым».

Вероника почувствовала, как пол уходит из-под ног. Отец в Москве. Отец, который всё знает. Это было хуже, чем любая атака Алёны.

Она показала переписку Орлову. Он прочёл, его лицо стало каменным.

— Интересно, как он нашёл этот номер, — произнёс он, и в его голосе зазвенела опасная нотка.

— Это не важно! — воскликнула Вероника. — Важно, что он здесь! И он хочет встречи! Что я ему скажу?

Орлов внимательно посмотрел на неё. Он видел её панику, её страх перед осуждением отца.

— Ты скажешь ему правду, — твёрдо заявил он. — Всю. И я буду рядом.

— Ты с ума сошёл? — она смотрела на него с ужасом. — Он… он тебя в грязь не пустит. Он человек другого поколения. Для него ты… ты…

— Я старый развратник, совративший его юную дочь? — закончил за неё Орлов. Его губы тронула горькая улыбка. — Возможно. Но прятаться от него — значит соглашаться с этим. Мы встречаемся с ним. Где и когда он скажет.

Встреча была назначена в нейтральном месте — в тихом, старомодном кафе недалеко от университета, где когда-то учился Иван Сергеевич. Орлов настоял на мерах безопасности — Игорь и Сергей сопровождали их на отдельной машине, предварительно проверив место встречи.

Когда они вошли в кафе, Вероника сразу увидела отца. Он сидел за столиком у окна, прямой, как струна, в своём неизменном потрёпанном костюме. Его седые волосы были аккуратно зачёсаны, а лицо, обычно доброе и улыбчивое, было строгим и непроницаемым. Рядом с ним сидел молодой человек — его аспирант, видимо, сопровождавший его в поездке.

Иван Сергеевич поднял на них глаза. Его взгляд скользнул по Веронике — быстрый, полный беспокойства — и уставился на Орлова. Он изучал его без тени подобострастия, как изучал бы исторический артефакт.

— Папа, — тихо сказала Вероника, подходя к столику.

— Дочка, — кивнул он. Его голос был ровным, но она знала — он кипел. — Садись. И представь своего… спутника.

Орлов, не дожидаясь приглашения, отодвинул стул для Вероники, а затем сел напротив её отца. Он не пытался улыбаться или казаться дружелюбным. Он был собран и серьёзен.

— Иван Сергеевич. Я — Александр Орлов. Благодарю вас за то, что согласились на встречу.

— Я не соглашался, я настаивал, — холодно парировал отец. Он повернулся к Веронике. — Объяснись, дочь. Что это за цирк в газетах? Что за домыслы? И самое главное… — его голос дрогнул, — … это правда? Ты и… он?

Вероника глубоко вздохнула. Она положила свою руку на стол, рядом с рукой Орлова. Это был маленький, но важный жест.

— Папа, всё, что пишут в газетах — ложь. Грязная и корыстная. Но то, что между мной и Александром есть отношения… это правда.

Иван Сергеевич побледнел. Он откинулся на спинку стула, как будто получил физический удар.

— Ясно, — прошептал он. — Значит, это правда. Моя дочь… и человек, который старше её на двадцать лет. Её начальник.

— Папа, послушай… — начала она, но он резко поднял руку.

— Молчи! — его голос прозвучал с непривычной суровостью. Он смотрел на Орлова. — И вы… что вы можете сказать в своё оправдание? Какими словами вы объясните то, что воспользовались положением, властью, чтобы…

— Я ничем не воспользовался, — спокойно, но твёрдо перебил его Орлов. Его взгляд был прямым и открытым. — Ваша дочь — самый блестящий профессионал, которого я встречал. Она спасла мою компанию, когда это не мог сделать никто другой. Да, я её начальник. Но наши личные отношения начались ПОСЛЕ того, как её работа была сделана. И начались по взаимному желанию. Я не совращал её. Я полюбил её. А она — меня.

В кафе повисла тишина. Даже аспирант отца замер, боясь пошевелиться.

Иван Сергеевич смотрел на Орлова, и в его глазах шла борьба. Он видел перед собой не карикатурного злодея из бульварной прессы, а умного, мощного мужчину, который смотрел на него без страха и без лжи.

— Любовь, — с горькой усмешкой произнёс он. — Удобное слово для человека вашего положения. А что будет, когда эта «любовь» пройдёт? Когда вы бросите её, как бросили других? Кто защитит её тогда?

— Я защищу её, — не моргнув глазом, ответил Орлов. — Всегда. Даже если наши отношения закончатся. Я даю вам своё слово. Но они не закончатся.

— Слово бизнесмена, — усмехнулся Иван Сергеевич.

— Слово мужчины, — поправил Орлов. — Которое для меня так же важно, как и для вас.

Он сделал паузу и добавил, глядя прямо в глаза отцу Вероники:

— Я понимаю ваш гнев. И вашу тревогу. Если бы у меня была дочь, и мужчина вдвое старше её появился в её жизни, я бы, наверное, пришёл к нему с охотничьим ружьём. Но я прошу вас. Посмотрите не на меня. Посмотрите на свою дочь. Она счастлива? Напугана? Унижена?

Все трое посмотрели на Веронику. Она сидела с прямой спиной, её глаза блестели.

— Я не напугана, папа. И не унижена. Мне… трудно. Очень трудно. Но я там, где хочу быть. С человеком, с которым хочу быть.

Иван Сергеевич долго смотрел на дочь. Он видел в её глазах не инфантильную влюблённость, а силу, решимость и… да, счастье. Пусть и сложное, выстраданное.

Он тяжело вздохнул и отхлебнул из своего стакана с чаем, который уже давно остыл.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я… я не одобряю. Мне не нравится эта ситуация. Но ты