Зацепить 13-го - Хлоя Уолш

надолго умолк. Потом спросил:

— Они тебя били?

Я кивнула и сумела не передернуться.

— Шаннон?

— Каждый день, — призналась я.

— Господи! — прорычал он, вновь терзая свои волосы. — Неудивительно, что твоя мать тогда набросилась на меня.

Я тяжко вздохнула.

— Это была не первая моя поездка из школы в больницу.

— Насколько все было плохо? — спросил Джонни, прижимая меня к себе.

Я беспомощно пожимала плечами, не в силах сказать ни слова. А может, я просто не хотела воплощать в словах прежние травмы.

Я хотела все забыть.

Хотела навсегда стереть ту часть своей жизни.

— Шаннон, — настаивал Джонни, пусть и очень мягко. Теперь мы сидели так близко, что мои колени упирались ему в бедро. Он обнял меня за спину, наклонился и повторил вопрос: — Насколько плохо?

Настолько, что хотелось умереть.

— Настолько, что маме пришлось влезть в долги и перевести меня в Томмен, — едва слышно призналась я. — И я даже не пыталась ее отговорить, — добавила я, поймав на себе его взгляд, полный сочувствия.

— Над тобой издевались те девицы, которых мы видели в пабе? — спросил он.

Я кивнула.

— Кира была хуже всех.

— Блондинка, — процедил сквозь зубы он, и его глаза потемнели.

Я вяло кивнула.

— После рождественских каникул я уже не могла вернуться в БМШ. Слишком много всего произошло, и ситуация уже выходила из-под контроля.

— Выходила из-под контроля? — Джонни сурово посмотрел на меня. — Похоже, она выходила из-под контроля годами.

— Да, конечно, — согласилась я. — Но в конце прошлого года это ударило по моему брату, и родители забеспокоились.

— По твоему брату, — сухо повторил Джонни.

— Да. Джоуи постоянно отстраняли от занятий, потому что он дрался из-за меня. К Рождеству его отстранили уже четыре раза, и мама испугалась, что его вообще могут исключить, а ведь это его выпускной год. А отец боялся, как бы из-за драк Джоуи не вылетел из Лиги юниоров. Это был кошмар. — Я опять тяжело вздохнула. — В конце концов мама сумела убедить отца, что для блага Джоуи меня надо забрать из БМШ.

— А для твоего блага? — спросил Джонни, пристально глядя на меня. — Стало ли лучше тебе?

— Это лучшее, что со мной случалось в жизни, — не раздумывая ответила я.

— И как тебе в Томмене? — не отставал Джонни, забыв обо всем на свете, кроме меня. — Как тебе тут?

— Если не считать истории с Ронаном, в Томмене у меня нет проблем, — честно ответила я, покраснев под его пристальным взглядом. — А, ну еще Белла угрожала мне войной за разговоры с тобой.

— А это? — Он провел пальцами по моей шее. Его синие глаза жгли меня. — Я должен знать об этом.

— Я же говорила, — ответила я, вздрогнув от его прикосновения.

— Не надо мне врать, — попросил он.

— Тогда не заставляй меня, — взмолилась я, зная, что не остановлюсь и вот-вот отдам ему все: сердце, доверие и тайны. — Не надо на меня давить.

— Шаннон, — начал было он, но быстро умолк. Он долго смотрел на меня, затем кивнул. — Пока не буду.

— Спасибо, — с облегчением пробормотала я.

— Но я все равно выясню, — прошептал Джонни. — Скажешь ты мне или нет, значения не имеет. — Он погладил мою щеку. — А когда выясню, кто это, заставлю их страдать.

Сердце замерло.

Я так и знала.

Он не успокоится и не отступит.

Это я видела по его глазам еще тогда, у него в комнате.

Джонни Кавана серьезно решил докопаться до моих секретов.

— А Белла тебе ничего не сделает, — продолжал Джонни. Голос его звучал хрипло, он внимательно и возбужденно смотрел на меня. — Если она вздумает воевать с тобой, ей придется воевать и со мной.

— Я не люблю войну, не люблю стычки, — нервозно ответила я. Меня и сейчас пугала мысль о том, что его бывшая покалечит меня, как обещала. — Джонни, я не хочу, чтобы она меня ненавидела. Я не сделала ей ничего плохого.

— Она почувствовала в тебе угрозу, — пробурчал Джонни. — Ее реакция на тебя вызвана ревностью.

— Угрозу с моей стороны? — покачала головой я. — Почему?

— Потому что ты красивая, — сказал он, и от этого щеки мои стали ярко-розовыми.

Никто из парней еще не называл меня красивой.

Вот так прямо.

С таким напором.

И так искренне.

Мое сердце забилось, как обезумевшая птица, жаждущая вырваться из клетки.

Он откашлялся. Вид у него был смущенный. Я уже начала думать, что он заберет своей комплимент назад, но затем в его лице что-то изменилось. Он закинул мне за ухо прядку и прошептал:

— Внутри и снаружи.

Эти слова попали в цель.

Они сломали меня.

Дрожа всем телом, я смотрела ему в глаза.

— Правда?

— Везде.

Боже мой!

Мое сердце.

Я не выдержу.

Я не выдержу его…

В панике, сомневаясь в своих чувствах, я затараторила:

— Мы с тобой сейчас находимся в равных условиях. Теперь я знаю твои секреты, а ты — мои. Так что можешь быть уверен, что я не разболтаю всему миру о твоей травме. — Я вновь чувствовала себя открытой и беззащитной. — Особенно когда и у тебя есть кое-что на меня.

— Похоже, что так, — задумчиво ответил Джонни и тут же дал задний ход: — Погоди, ты мне все это рассказала, чтобы я смог оказывать на тебя влияние?

Я пожала плечами.

— Зачем ты это сделала? — спросил Джонни и нахмурился.

— Я хотела, чтобы ты почувствовал себя в безопасности, — вырвалось у меня.

— Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя в безопасности? И не просто хочешь, а заставляешь. — Лицо Джонни стало непроницаемым. Он смотрел на меня, и его синие глаза предвещали бурю. — Почему?

— Ты ведь боялся, что я знаю о твоей… твоей… — У меня вспыхнули щеки, я кивнула на его промежность. — Тебя это огорчало и не давало покоя. Я хотела, чтобы тебе стало лучше. Хотела сделать так, чтобы ты не чувствовал себя загнанным в угол.

— Ничего не понимаю, — замотал головой Джонни. Судя по лицу, так оно и было. — Конечно, я рад, что ты мне рассказала… Я офигеть как горжусь… Но ты рассказываешь мне нечто сугубо личное, ждешь, что я обращу это против тебя и буду чувствовать себя хорошо? И тебя не смущало, что я так себя поведу? Эту часть я не догоняю, — шумно выдохнув, признался он.

— Наверное, ты был прав, сказав, что я тебе доверяю вопреки себе, — прошептала я, чувствуя, как внутри столкнулись лед и пламень.

— Значит, ты действительно мне доверяешь, — сделал вывод Джонни.

Беспомощное пожатие плечами точно отражало мое состояние на данный момент: я была обезоружена и беспомощна.

— Слова, Шаннон, —