Божественная одержимость - Кристина Руссо

извиняющимся тоном объяснила Ким. — Мы просто не хотели тебя напугать.

— Мы прекрасно поймем, если ты не захочешь иметь с этим ничего общего, — заверила меня Инес.

— Мы не будем говорить об этом, — согласился папа.

Сальваторе Моретти, мой отец, был мафиози. Его жена, моя мачеха, была его советником. А их дети, мои сводные братья и сестры, были их будущими солдатами.

Вот оно.

Семейная тайна.

В конце концов, самым ужасным было то, что мне было все равно.

Я все еще чувствовала, прилив жизни в своих венах, когда рассказывала им.

Я хочу войти.

Двери лифта открылись, и я вышел в вестибюль. Возможно, наши отношения наладились и даже стали ближе, но мне всё ещё нужна была серьёзная шопинг-терапия.

Особенно учитывая приближающийся мой день рождения.

Как только я завернула за угол, я увидел ее. Она ходила взад-вперед, что-то бормоча себе под нос.

Ей потребовалось еще несколько мгновений, чтобы заметить, что я застыла на месте. Когда она увидела меня, то тоже замерла, и мы остались смотреть друг другу в глаза, обмениваясь всеми словами, которые хотели сказать, но не могли произнести.

Наконец, Кали объяснила: — Джио сказал мне.

Я усмехнулась, отводя взгляд. Надо было догадаться, что ему тоже нельзя доверять.

— Я не хочу видеть тебя прямо сейчас. — Я двинулась вперед, чтобы пройти мимо нее.

— Нат, ну же, просто дай мне объяснить.

— Как ты могла мне не сказать? — Неожиданные эмоции захлестнули меня, когда я повернулась к ней лицом. — Все это время, ты знала.

Я не ожидала, что она раскроет мне свои семейные секреты, но она могла рассказать мне о Моретти. Я была связан с ними уже некоторое время, и каждое мгновение, которое проходило без моего ведома, было очередным моментом, когда я рисковала своей жизнью.

Кали посмотрела на меня своими большими, глазами, непривычно грустными от непролитых слез. Ее голос был едва слышен, как шепот: — Я не думала, что ты захочешь больше дружить.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что это случалось раньше. — Она пожала плечами, признавая поражение. — Больше раз, чем я могу сосчитать. Я не хотела потерять тебя. Но теперь я все равно могу потерять.

Я прикусила губу и уставилась в пол. Воспоминание о том, как я сказала почти точные слова Марии в коридоре приюта посреди ночи десять лет назад, смягчило мое сердце.

— Мне очень жаль, Нат.

Мы смотрели друг на друга еще мгновение, прежде чем я подошла и заключила Кали в объятия. Она прильнула ко мне, и я поняла, что это был первый раз в моей жизни, когда кто-то умолял меня остаться. Это заставило меня осознать глубину нашей дружбы.

— Не злись на Джио. Он просто хороший друг. — Ее голос приглушен в моих волосах.

Я вздохнула, хотя мне это и не нравилось. — Я знаю.

Когда мы отстранились, в глазах Кали был тот же блеск. — Поговорим?

— Да.

Итак, мы обсудили всю ситуацию, примеряя туфли за тысячу долларов.

Глава 7

Настоящее

Ветер обжигал мне кожу, когда я спускался по трапу своего частного самолета и садился во внедорожник, ожидавший моего прибытия. Все больше самолетов, личных и коммерческих, проносились в небе, похожие на падающие звезды в ночи.

Моя поездка в Токио была спланирована в последнюю минуту и оказалась неожиданной. Обычно делами там занимался отец, поскольку именно там он родился и вырос.

Однако после того, как я отнес пьяную Кали в ее спальню после вечеринки на прошлой неделе, он вызвал меня в свой кабинет и сказал, что теперь это моя проблема. Когда я спросила почему, удивленный, поскольку он ранее сказал мне, что я не готов, он саркастически спросил: Разве ты не говорил, что хочешь больше ответственности в семейном бизнесе?

Всю неделю я вел переговоры с якудзой относительно оружия, цен и дистрибуции.

Теперь я уже не уверен, действительно ли папа хотел, чтобы я рос, или пытался убить меня.

К счастью, Зейн помог мне заключить сделку. Когда я позвонил, он уже был в Японии по делам.

Зейн Такаши, пользующийся большим спросом наемный убийца, был не только моим другом на протяжении многих лет, но и верным другом моей семьи, имеющим связи с другими заслуживающими доверия преступными организациями.

Внедорожник выехал из аэропорта Тетерборо и направился к особняку моей семьи в Квинсе. После часа Нью-Йоркских пробок я наконец-то был дома.

Я уехал на прошлой неделе, в тот же вечер, когда была вечеринка, и у меня не было возможности поговорить с Кали, так как она была пьяна в хлам.

Однако теперь у меня было более чем достаточно времени.

Я направился прямо к ее комнате и постучал в дверь.

— Войдите! Боже. — Как только я переступил порог, Кали бросила на меня раздраженный взгляд с того места, где она впадала в спячку в своей постели, укрытая тысячью пушистых одеял и подушек. — Ты в хорошем настроении.

— Не думай, что ты сорвалась с крючка только потому, что меня не было неделю. О чем, черт возьми, ты думала, приводя Наталью на ту вечеринку?

Вечеринка, на которой я застал их на прошлой неделе, была не просто вечеринкой. Это была одна из вечеринок Антонио ДеМоне. Это означало, что кошмар каждого родителя умножился в тысячу раз. Приветствовались только представители других организованных преступных группировок.

Как и во всех пяти семьях, мы с Тони расстались очень давно; моя сестра тоже. Но только потому, что Кали было позволено быть там, еще не означало, что она должна была быть там.

Она издала разочарованный, сдавленный звук. — Почему тебя это волнует?

Почему меня это волнует?

— Она не одна из нас. — Не причина, но и не обязательно неправда.

— Серьезно?

— Ты не можешь просто взять и привести кого-нибудь на эти вечеринки. Тебе повезло, что никто не задавал вопросов. — Должно быть, все они были слишком пьяны или под кайфом, чтобы заметить постороннего.

— Почему? Она Моретти.

Я сделал паузу. — Что ты только что сказала?

Кали усмехнулась. — Разве ты не должен быть умным? Я думала, ты уже догадался.

— Ты хочешь сказать, что она действительно родственница Моретти?

Наши семьи не ладили на протяжении нескольких поколений. Сальваторе и мой отец заходили так далеко, что называли друг друга соперниками. Никто не знал почему, но это не остановило вражду.

— Ты теперь заводишь дружбу с врагом? — Кали всегда должна бунтовать.

— Для протокола, она понятия не имела кто она, когда мы встретились. Она