Жаклин Бэрд - Страсть с повинной

— В тысячу раз лучше, чем у тебя. — Голубые глаза Мэри изучающе скользнули по лицу подруги. — Ты выглядишь так, как будто всю ночь не сомкнула глаз. Надеюсь, ничего не случилось?

Ребекка не придумала ничего лучшего, чем выпалить:

— Помолвка расторгнута.

Мэри дернулась, и Джонатан заголосил, выпустив соску изо рта.

— Расторгнута? Что ты имеешь в виду?

— Прости, Мэри, я знаю, что причинила вам массу беспокойства, Бенедикт тут ночевал и все такое, но помолвка… Это была ошибка. — Ей не хотелось вдаваться в подробности, но она должна была как-то объяснить. — Я встретилась с ним в Лондоне вчера, мы долго беседовали и согласились, что мы с ним несовместимы.

— Прямо так запросто и согласились? Но, Ребекка…

— Прости, Мэри, не хочу это обсуждать, — прервала она подругу и, допив кофе, встала из-за стола. — Не возражаешь, если я воспользуюсь телефоном в кабинете? Я, конечно, обещала тебе помочь с малышом, но ты не будешь против, если я на некоторое время перееду? Я бы хотела пожить немного у Джоша и Джоан, если они меня примут.

— Конечно, я не против, Бэкки; тебе бы не мешало взять отпуск. Но не кажется ли тебе, что ты торопишься? Поверь мне, одна ссора еще не означает, что все кончено. Держу пари, что Бенедикт появится с минуты на минуту со своими извинениями.

— Это ни к чему, Мэри, дело решенное. Даю тебе слово.

Может быть, в тоне, которым были сказаны эти слова, прозвучало нечто столь серьезное, что Мэри нахмурилась.

— Я тебе верю. — Она замялась; ее внимательный взгляд изучал лицо Ребекки, стоявшей перед ней с каким-то неживым видом. — Должно быть… Погоди… Ты ведь вчера поздно вернулась?

Ребекка насквозь видела ход ее мыслей, но сочла за лучшее по возможности отмалчиваться. К ее изумлению, Мэри покраснела.

— Я знаю, Ребекка, ты ведь была девушкой, а прошлой ночью ты с Бенедиктом… Теперь покраснела Ребекка.

— Бедная девочка, — всполошилась Мэри. — Ты влюбилась и потеряла осторожность. Разве я не права? Но нет никакой причины для разрыва. Первый раз могут быть всякие неприятные нюансы. Не всякий и не сразу находит нужный подход; некоторым парам требуется время. Не отчаивайся, у Бенедикта хватит такта…

— Мэри, ты не понимаешь… — Она не могла больше слушать. — Я не хочу быть с ним. Разве не ясно? — резко отчеканила она и тут же спохватилась:

— Прости, Мэри, но поверь, я знаю, что делаю. И если ты меня извинишь, я пойду, мне надо сейчас позвонить. — С высоко поднятой головой она вышла из кухни и прошла через холл в кабинет.

Возможно ли, чтобы жизнь человека так круто изменилась за двадцать четыре часа, устало думала Ребекка. Она уселась к обитому кожей столу и, подперев руками голову, сжала виски и невидяще уставилась в пространство.

Если уж по-честному, то у нее была возможность понять, что Бенедикт не собирался связывать с ней свою жизнь. Он не познакомил ее ни с кем из своих многочисленных друзей. Он посещал ее только дома, общался лишь с ее друзьями… И вот теперь она одна, несчастна и унижена…

С трудом встряхнувшись, она набрала номер телефона. Джоан и Джош — однокашники из колледжа. Теперь они поженились и живут в Нортумбрии. Они были рады, когда она прошлый раз им звонила и сообщила, что помолвлена. Как они отнесутся к очередной новости — что все кончено? И смогут ли приютить ее на несколько недель? — размышляла она.

Но тревоги ее были напрасны; стоило только поговорить с Джоан, и все было улажено. Со вздохом облегчения она опустила трубку на рычаг. Теперь осталось только сложить вещи — и в путь…

Легкий стук в дверь предвосхитил появление взволнованной Мэри; в руках она держала поднос с чашечкой кофе и печеньем.

— Я подумала, может, тебе, дорогая, что-нибудь нужно, — сказала она, поставив поднос на стол.

Что ей нужно?.. Ей нужно, чтобы машина времени вернула ее на два месяца назад, но, так как это нереально, придется удовольствоваться крепким кофе.

— Спасибо, — пробормотала она, взяв чашку из рук подруги.

— Ты уверена, Ребекка, что поступаешь как надо?

— Вполне. Я не могу тебе сейчас все объяснить, разве что когда-нибудь попозже… Я знаю только, что Бенедикт Максвелл не тот, каким я его себе представляла, не тот, которого я любила. И ты и Руперт были правы — вы меня предупреждали в самом начале, чтобы я была осторожна. Зря я отмахнулась от ваших советов…

Резкий телефонный звонок перебил их тихий разговор.

— Я отвечу. — И Мэри подскочила к аппарату. — С тебя довольно.

Более чем довольно. Сколько еще ей удастся продержаться, достаточно самой малости, и она окончательно сломается. Она напряглась.

— Извини, Бен, но Ребекка говорила по телефону.

Ребекка наклонилась и поставила чашку на пол. Безобидное движение, а на самом деле ее просто согнуло пополам от острой боли, как будто пырнули ножом. С трудом переведя дыхание, она выпрямилась.

— Бэкки, — Мэри протянула ей трубку, — это Бенедикт, он хочет поговорить с тобой.

Толстокожее животное, высокомерное бессердечное животное. Как он смеет звонить ей теперь? Сколько горя он ей принес! — думала она с яростью. За эти несколько часов она перенесла столько унижений, что казалось, вся ее жизнь пущена под откос. Она в бешенстве вскочила на ноги.

— Скажи мистеру Бенедикту Максвеллу, что я не желаю ни говорить с ним, ни видеть его, ни слышать его имя.

— Я полагаю, Бен, что тебе было слышно. Ребекка не знала, да и не хотела знать, что ответил Бенедикт. Она ринулась к двери, слыша за спиной, как Мэри возмущенно говорит:

— Бен, у меня маленький ребенок; он сейчас спит, и я не хотела бы, чтоб ему мешали. Ты не должен названивать днем и ночью.

Ребекка вдруг круто подскочила к столу и выхватила трубку из рук Мэри.

— Слушаю, мистер Максвелл.

— Знаешь ли, Ребекка, мы с тобой не первый день знакомы, особенно после вчерашнего вечера, так что можешь называть меня просто Бенедиктом.

Его насмешливый выпад как нельзя кстати подогрел ее гнев:

— Напротив, мистер Максвелл, вчерашний вечер доказал мне, что я вас совсем не знаю, — произнесла она ледяным тоном, краем глаза видя, как Мэри тихонько закрывает за собой дверь.

— Когда ты лежала обнаженная в моих объятиях, издавая эротические стоны, ты была счастлива называть меня по имени. Я помню, как ты умоляла познать тебя до конца, — проговорил он с издевательской проникновенностью.

Яростно отгоняя от себя чувственные образы, навеянные его словами, она сухо поинтересовалась:

— Вы хотели сказать что-нибудь дельное или вам просто нравится говорить по телефону непристойности? Если последнее верно, то советую вам набрать другой номер, а меня больше не беспокоить.

— Разве я тебя беспокою, Ребекка?