Я тобой переболею - Мария Сергеевна Коваленко

Глажу подушечками сильную шею. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, ныряю пальцами под тонкую ткань. Закрыв глаза, полностью отдаюсь под власть своих ощущений.

Растворяюсь в твердости мышц и бархате кожи.

Вязну как муха в паутине — в тяжелой, давящей ауре.

И жадно глотаю воздух, когда горячая рука ложится на мою талию.

— Отчаянная девчонка, — зло шепчет Захар и резко вминает меня в свою грудь. — Я ведь предупреждал…

С глухим стоном прикасается губами к губам.

И срывается.

Целует — уже по-настоящему.

Одержимо, грубо… так, будто ждал этого не день, не неделю, а несколько лет.

Истязает мои губы своими. Жестко, всерьёз! Вытягивает душу голодным напором. Переплавляет все извилины в один вязкий комок из желания и радости.

От восторга я не чувствую боли в лодыжках. Поднявшись на носочках еще выше, выгибаюсь в сильных руках. Позволяю гладить меня, сминать одежду и обжигать кожу самыми интимными прикосновениями.

Забыв смущение и страх, разрешаю все…

Становлюсь для него взрослой. Такой же жадной и такой же дерзкой.

Умираю от потребности в близости и задыхаюсь от счастья.

Весь прежний опыт меркнет и превращается в жалкую пародию на чувства. Всё тело откликается на жадную ласку. Каждое нервное окончание горит огнем. А за ребрами щемит… требует, просит.

Еще и еще!

Смелее и дальше!

Это словно не поцелуй, а что-то большее. Несравнимое со всеми поцелуями Ромы.

Настоящее.

Важное.

За гранью ощущений и эмоций. Реальное, как жажда и голод. Остро необходимое нам обоим.

— Останови меня, Поля, — голос Захара скрипит как измученный засухой лес. — Пожалуйста, просто скажи «нет».

Он укладывает меня на кровать и накрывает сверху своим большим мощным телом.

— Пожалуйста… да, — шепчу, улыбаясь как дура.

— Совсем без тормозов? — быстро целует в щеку. Ведет губами по подбородку и ключице. Находит на шее такие чувствительные точки, о существовании которых я и не подозревала.

— Хочу быть с тобой… — Всхлипываю от ноющей боли внизу живота. — Мне нужно!

— Ты не знаешь меня! И лучше тебе не знать! — Захар вжимается бедрами в мой живот.

Без слов показывает, насколько сильно он заведен.

— Я еще ни с кем… — признание приходится вытягивать из себя почти насильно. — Я ни с кем не была.

Пятки скользят по одеялу в стороны. Не могу больше ждать.

— Поля…

Захар замирает. Все его тело каменеет от напряжения.

— Стань моим первым.

Не веря, что произнесла это вслух, я тянусь к его шее. Пробую на вкус соленую кожу. Жду, когда Захар снова оживет и исполнит мечту одной глупой девчонки.

Боясь дышать, смотрю в его глаза.

Надеюсь.

Молюсь.

Верю…

— Это очень плохая идея. — Захар на миг закрывает глаза и, словно борясь с собственным телом, отстраняется.

— Нет! Не уходи… Прошу… — умоляю жалобно.

Кажется, я вот-вот разревусь. Но Захар больше не реагирует. Опустив голову, он садится на край кровати. Проводит ладонями по коротким волосам. И встает.

— Почему? — рвется из груди очередной бессмысленный вопрос.

— Я худшая кандидатура на роль первого. — Подходит к двери и, не оглядываясь, опускает ручку.

— Можно… — губы дрожат. — Я сама решу, кто подходит, а кто нет?

На глаза наворачиваются слезы, а за грудиной все трещит и ломается.

— Тогда выбери другого. — Распахивает дверь. — Того, о ком не будешь жалеть потом, — бросает напоследок и оставляет меня в одиночестве.

Глава 14

Полина

Следующая неделя напоминает месяц жизни в Роминой квартире. Жанна больше не приезжает. У Арины важный заказ и работа. А у Варвары — короткий отпуск.

Как и в квартире Ромы, я снова переключаюсь на режим «Хатико». Жду новостей, ни с кем не общаюсь и дико скучаю.

Единственный, кто остался в доме — Захар — почти всегда отсутствует. Уезжает, когда я ещё не проснулась. Возвращается глубоко за полночь, когда я уже вижу сны. Не звонит днем, не заглядывает ко мне в комнату по ночам, не пробует еду, которую я каждый день готовлю для него по рецептам Варвары.

Его будто совсем нет!

Приснился и исчез.

От досады хочется лезть на стену или творить какие-нибудь глупости.

Будь он рядом, я бы, наверное, высказала все, что думаю — о его трусости, о том что я не ребенок, о заботе, которая перешла все мыслимые пределы.

Но Захара нет, потому справляюсь со своим отчаянием другими способами. Упрямо готовлю на двоих обеды и ужины. Читаю взахлеб все книги, которые советовала Жанна. А в один из вечеров захожу в хозяйскую спальню, забираюсь под одеяло и жду.

Первое время, как зверушка, принюхиваюсь и прислушиваюсь. Считаю секунды и минуты. Гипнотизирую взглядом дверь. А когда ни в двенадцать, ни в час никто не приходит, отключаюсь.

Засыпаю с надеждой, что вновь почувствую на себе сильные мужские руки и тепло его тела. Пусть Захар унесет меня или выгонит. Пусть ляжет рядом или устроится в огромном кресле напротив кровати.

Соскучившаяся по этому непостижимому мужчине, кажется, я уже готова на все. Однако Захар снова не дает ни одного повода для радости.

Он не будит.

Не приходит.

И, возможно, вообще не заглядывает.

Я просыпаюсь в той же позе, в какой и уснула. Одна. В полной тишине.

А вернувшаяся из отпуска Варвара рассказывает, что босс ночевал в гостевой спальне и утром предупредил о командировке на два дня.

* * *

Следующая неделя начинается с тревоги.

Рано утром ко мне приезжает Никита Лаевский и увозит в суд. Все еще не веря, что скоро стану свободной, я всю дорогу кручусь как уж на сковородке. Пытаюсь успокоить дыхание и не доставать адвоката вопросами.

Однако получается слабо.

Внутри всё сжимается в тугой комок. Страх борется с надеждой. Воспоминания о месяце «семейной жизни» глушат мысли об уютном доме Захара.

От волнения дрожат руки, и пересыхает во рту. Кажется, я не справлюсь, если придется пересказывать все, через что пришлось пройти у Потаповых. Но стоит судье начать процесс, как вся моя выдуманная реальность лопается мыльным пузырем.

Никому ничего не нужно!

Никто ни с кем не спорит и не ругается. Адвокат, которого Рома прислал вместо себя, откровенно зевает и молча кивает на каждое предложение Лаевского.

Сам Никита с таким же скучающим видом передает судье то одну, то другую бумажку. А на все вопросы отвечает только: да или нет.

Я здесь