Светлана Чистякова - Производные счастья

— Надо же когда-то начинать о коллегах заботиться.

— Ну всё понятно. Бабёнка то хоть стоит того? А то ведь утащит под венец как Ленка тогда и поминай как звали. А ты ведь у меня единственный неженатый друг остался!

— Ох, ну надо же какая забота о ближнем! Не переживай, я пока не собираюсь пополнять ваши ряды. У меня на это времени нет.

— Ну а всё же, Север, стОит? Или просто стоИт?

— Не хами. Тебе какая разница? Ты лучше скажи, машину сделаешь или нет?

— Да куда деваться, сделаю конечно. Только передай коллеге своей, поменяла бы она её от греха подальше — переворачиваются они заразы, только в путь! Очень неустойчивые, особенно на трассах.

— Сделаешь когда?

— Когда скажешь. Хочешь, хоть завтра приезжайте забирать, нет — могу попридержать.

— Завтра никак. У меня суточное дежурство. Но ты не слишком торопись, а впрочем, я позвоню.

— Карашо. Ой, погоди! — Толик достал из бардачка документы, — на вот, передай хозяйке. Что за мода, права с документами в машине хранить. А если угонят?

— Чего? Вот это?! Да кому она нужна! — возмутился Северинцев, забирая яркую цветную сумочку, — короче, Толик, я поехал. Завтра созвонимся. И чтобы всё было тип-топ!

— Угу.

— И тормоза проверь!

— Угу.

— А ещё лучше — полная диагностика. Я заплачу.

— Поезжай уже, учитель тоже нашёлся! Без тебя разберусь.

— Тебя подбросить?

— Сам доеду.

— А Танька как же?

— Переживу как-нибудь.

— Тогда пока.

— Угу. Всё будет о кей, Север. Коллеге привет.

… В ярком свете бестеневой лампы очертания стройной фигурки казались лёгкими и воздушными. Она будто парила, едва касаясь пальцами босых ног кафельных плиток пола. Пёстрый шёлковый халатик соскользнул с её плеч, а горячие ладони коснулись его голой груди. Острый ноготок слегка царапнул моментально затвердевший сосок, и он со стоном выгнулся, подставляясь откровенной ласке. В паху разгорался настоящий пожар, не в силах противиться бешеному желанию, вышибающему из головы абсолютно все мысли. Кроме одной: она должна, просто обязана дотронуться до него именно там, где всё горело огнём неутолённого желания. Прямо сейчас!

Её ладони медленно скользили по груди, спускаясь всё ниже, словно стекая и концентрируясь в одной точке.

— Да! Пожалуйста! Умоляю!

…Ласковые пальчики охватили член — нежно и крепко.

Наконец-то!

Большой взрыв, создавший Вселенную, был детской хлопушкой по сравнению с взрывом потрясшем его.

— А-а-оу! — выкрикнул он и… проснулся, сжимая в кулаке собственный член.

— Млять твою мать, — прошипел он, кусая губы, — ни хрена себе! Дожил! Это пипец вообще! — Наслаждение от ошеломляющего оргазма смыла отрезвляющая волна смущения: такое с ним случалось только во времена подросткового возраста, когда он хотел всё что шевелится.

Часы показывали четыре утра. Северинцев встал с постели, сгрёб в охапку простынь и покрывало и на ватных ногах поплёлся в душ, чтобы смыть с себя липкие следы приключившегося безобразия.

Стоя в душевой кабине, подставляя спину и плечи под горячие почти обжигающие струи, он размышлял о том, что будет, если его, не дай господи, накроет прямо в операционной. Такой вариант исключать было нельзя, учитывая, что причина вызвавшая его сегодняшний прямо скажем феерический оргазм, находилась в двух шагах от него. А на кону-то человеческая жизнь! Даже малейшая потеря контроля может привести к необратимым последствиям. И что теперь делать? Убирать её из бригады? За что, спрашивается? За то что он не может справиться с собственными инстинктами? Нетушки! Вот же угораздило!

Спать он больше не ложился. Заварил крепкий кофе, капнул туда коньяка и просто сидел в кресле, пытаясь понять — какого хрена с ним происходит и что со всем этим делать.

Утром Нара проснулась с больной головой и ломотой во всём теле. Вчерашняя пробежка под проливным дождем не прошла для неё даром. Нос распух, горло саднило и ко всему прочему поднялась температура.

Маша, увидев её плачевное состояние, предложила ей вообще не ходить на работу, а просто позвонить начальству и взять больничный. Но Нара, не желала подводить коллег подставляя кого-то из них под ночное дежурство и мужественно отказалась.

— Нар, а дядя Саша вчера портфель забыл, — Маша указала на стоящий в углу кейс Северинцева, наблюдая, как она запивает горсть таблеток «Колдрексом». — Отнесёшь ему?

— Угу. Щас брям, дазбежалась… апчхи!

— Будь здорова!

— Сбасибо! Не маленький, сам дзаберёт, дем более он тут почти бробизался. К дому же, мне и так бридется на дролейбусе добираться.

— И как ты будешь работать такая сопливая! Смотри, нос же совсем не дышит! Вот помяни моё слово, дядя Саша тебя с операции выставит.

— Дазбедемся. Апчхи! Апчхи! Апчхи! Пошла я.

— Нар, давай хотя бы такси тебе вызовем.

— Нет, денег и так мало осталось, до подучки бы додянуть.

— Ты прости меня. Села тут на твою шею.

— Не болдай гдупости, Маня, денег нигогда не хватает. И смодри мне тут, не вздумай гододом сидеть!

Машка по привычке хотела повиснуть у неё на шее, но Нара увернулась:

— Не подходи ко мде, я заразная.

Трясясь в переполненном троллейбусе, Нара раздумывала, как бы выяснить куда Северинцев дел её машину и каким макаром она будет платить за её ремонт. И о том, что скажет старшая, увидев её сопливый нос и как ей сегодня отстоять три объёмных операции, а потом ещё отработать сутки, если как выразился Шарик из Простоквашино: «Лапы ломит и хвост отваливается». Про то как вести себя с кареглазым соблазном, который как назло снился ей полночи, после вчерашнего сногсшибательного поцелуя, она предпочитала не думать вообще.

По закону подлости с Северинцевым она столкнулась прямо в лифте.

— Что это с Вами? — как ни в чём не бывало спросил профессор таким тоном, что Нара стала сомневаться в собственном здравомыслии. Как будто, то что произошло вчера на площадке, было плодом её воображения. — Вы что простудились?

— Апчхи!

— Какая прелесть! Тогда какого дьявола вы явились на работу? Инфекцию разносить? Или решили подхватить осложнение и покинуть нас во цвете лет? Быстро развернулись и шагом марш отсюда!

— Да что Вы мной всё время командуете? — от возмущения у неё даже нос стал нормально дышать, — Вы не мой начальник! Вот скажет Сергей Семёнович домой идти…

— Я больше чем Ваш шеф, Нара Андреевна! — бесцеремонно перебил её Северинцев, — Вы ассистируете мне на операциях. И я не позволю, чтобы Вы гремели соплями, тучами разнося бациллы! Наши пациенты и так на ладан дышат. А Вы позволяете себе являться в святая святых с дикой простудой? Мало того, Вы еле на ногах держитесь и восемь часов в операционной, не пойдёт на пользу Вашему больному организму. Так что марш домой!