Измена. Игра на выживание - Луиза Анри

мелькнула ядовитая мысль. Или просто эта... эта докторша выбила его из колеи своей ложью и этими глазами, полными страха и какой-то нелепой правоты?

— Босс? — Тихон, его тень, материализовался из полумрака коридора бесшумно, как всегда. В руках у него был стакан воды и две маленькие таблетки. Обезболивающее. Ян молча взял, проглотил, запив большим глотком. Вода была ледяной. Помогло. Чуть.

— В кабинет, — процедил Ян, отталкиваясь от стены. Шаг дался тяжело. Тихон не предлагал помощь, просто был рядом, готовый подхватить, если понадобится. Он знал: босс не потерпит слабины на виду.

Кабинет Яна находился в другом крыле особняка. Просторный, аскетичный, лишенный показной роскоши комнаты для гостей. Массивный стол, кресла из темной кожи, стеллажи с книгами, сейф, вмонтированный в стену. И запах — дорогого табака, кожи и власти. Ян опустился в свое кресло с глухим стоном, откинув голову на высокую спинку. Боль отступала под натиском таблеток, уступая место ясности и привычной, холодной ярости. Картина в квартире Харитоновых всплывала перед глазами с пугающей четкостью: хаос, крики, вспышки выстрелов, трусливая спина мужичка, ее лицо — бледное, искаженное ужасом... Ужасом, который казался слишком настоящим для актрисы.

— Тихон, — Ян открыл глаза. Взгляд был острым, как бритва, вся слабость ушла внутрь. — Эта история воняет. Воняет гнилью и подставой. Надо копать. Залезть в каждую дырку.

— Слушаю, босс. — Тихон стоял по стойке смирно, руки за спиной. Его каменное лицо не выражало ничего, кроме готовности.

— Две нитки. Первая: стоматолог. Анатолий Харитонов. — Ян произнес имя с презрением. — Кто он? Откуда ветер дует? Долги? Игрок? Бабник? Связи? Кто его крышует, если крышует? Кто его настоящие друзья? Особенно те, что не из поликлиники. Копни все: банки, карты, телефоны, любимые бары, любовниц прошлые и настоящие. Его внезапный побег — ключ. Найди след. Живым или мертвым — не принципиально, но лучше живым. Он что-то знает.

— Будет сделано, босс. Уже есть наводки. Парень любил поиграть в карты. В одном подпольном клубе на окраине. Крупно просаживался.

— Вот и отлично, — усмехнулся Ян без радости. — Долги — лучший крючок. Кто держит этот клуб? Наши? Или... — Он сделал многозначительную паузу.

— По слухам, там тень Шрама мелькала, — тихо сказал Тихон.

Ян хлопнул ладонью по столу. Боль в плече дернула, но он не подал вида.

— Вот оно! Вторая нитка: те ублюдки, что устроили фейерверк. Люди Шрама. — Он произнес кличку конкурента с ненавистью. — Наши люди уже работают на месте? Опросили соседей? Нашли гильзы? Пули? Камеры уличные хоть какие сняли? Морды? Тачки?

— Работают, босс. Гильзы собрали — калибр знакомый, любимый у людей Шрама. Патроны не наши. Одна пуля застряла в бетоне лестницы — баллистика в работе. Свидетелей мало, все перепуганы, но один старик из окна напротив видел, как двое выбегали к серой "Тойоте" без номеров. Один — высокий, худой, шрам через левую бровь... — Тихон сделал паузу.

—...как у Глеба, правой руки Шрама, — закончил за него Ян, и в его глазах вспыхнуло ледяное пламя уверенности. — Значит, они. Без базара. — Он замолчал, перебирая в уме факты. Алиса... Глупая, избалованная Алиса, связавшаяся со стоматологом. Стоматолог, играющий в долг в клубе, где крутятся люди Шрама. Засада в квартире стоматолога в момент, когда я приехал мстить за поруганную честь семьи... Слишком гладко для случайности. Слишком.

— Слушай сюда, орел, — Ян пристально посмотрел на Тихона. — Соедини нитки. Копни глубже связь Харитонова и людей Шрама. Могли ли они использовать Алису? Как? Зачем? Чтобы спровоцировать меня на выпад? Чтобы выманить под пули? Или... чтобы подставить ее? — Он кивнул в сторону, где была заперта Оливия.

— Докторшу? — Тихон слегка удивился. — Зачем?

— А хрен его знает! — Ян резко встал, застонал от боли, но тут же выпрямился. — Может, Шрам знал, что я ее заберу? Может, хотел, чтобы она была у меня? Как заложница? Как шпионка? Или просто как кость в горле? Проверь и этот вариант. Кто знал о моих планах ехать к Харитоновым? Кроме самых своих? — Его взгляд стал жестче. Подозрение, как червь, заползало в сознание. Предательство внутри? Сейчас это было страшнее внешнего врага.

— Только проверенные, босс. Я, Степан, да Мирон за рулем. Все свои, кровные.

— Кровные... — Ян горько усмехнулся. — Кровь иногда гуще воды, но и грязи в ней бывает больше. Копни и здесь. Осторожно. И про Алису не забудь. Допроси ее еще раз. Жестче. Пусть вспомнит, не выяснял ли ее зубной принц лишнего. Про мои дела. Про график. Про слабые места. Она должна треснуть.

— Понял, босс. А... — Тихон немного замялся. — Докторша? Там... мужской разговор готовить? Как приказывали?

Ян замер. Перед глазами снова всплыло ее лицо — испуганное, но не сломленное. Ее голос, дрожащий, но настаивающий на правде. Правде, в которую он не верил. Но... что если? Что если она действительно пешка? Тогда ломать ее — глупо. Играть на руку Шраму.

— Пока... придержать коней, — неохотно выдохнул Ян. Он ненавидел менять решения. Это пахло слабостью. — Пусть посидит. Подумает. Страх — хороший катализатор для памяти. Но пальцем не трогать. Пока. Следи за ней. За тем, что делает, говорит в четырех стенах. За каждым вздохом. — Он подошел к окну, за которым начинал бледнеть рассвет. Город, его город, спал, но под этой видимостью покоя уже копошились крысы. — Правда где-то рядом, Тихон. Она воняет страхом, алчностью и порохом. Найди ее. Быстрее. Пока Шрам не нанес следующий удар. И пока... — он не договорил, но Тихон понял. Пока не стало поздно для кого-то еще.

— Будет сделано, босс. — Тихон кивнул и бесшумно растворился в полумраке кабинета, как тень.

Ян остался один. Боль вернулась, усиленная усталостью и гневом. Он смотрел на просыпающийся город, сжимая здоровой рукой подоконник до хруста костяшек. Расследование запущено. Маховик повернулся. Теперь нужно ждать. И быть готовым. К удару. К предательству. К тому, что правда окажется еще грязнее, чем он думал. И к тому, что в центре этой грязи могла оказаться женщина, чьи глаза не давали ему покоя. Он резко отвернулся от окна. Слабость. Глупость. Сентименты. В его мире им не было места. Только сила. Только месть. Только власть. И те, кто посмел на него поднять руку, очень скоро пожалеют об этом. А нечистые на руку — поплатятся. Все. Без исключений.

Глава 14

Тихон стоял в тени коридора, сливаясь с обоями темного дерева. Его пост — напротив массивной двери в комнату, где держали докторшу. Не «люкс», не «апартаменты». Просто комната. Надежная клетка. Он был камнем: неподвижным, дышащим редко, с глазами,