Зацепить 13-го - Хлоя Уолш

младшим составом.

Дел по яйца, и мне совершенно не нужен весь этот цирк.

Несколько минут прошли в напряженном молчании, потом девчонка снова зашевелилась; я в это время мысленно перебирал причины, почему мистер Туми никудышный директор.

Получился список длиной с руку. Тут она снова попыталась сесть.

— Осторожно, — предостерег я. Трясся над ней, как наседка.

Помог ей сесть, а сам встал со скамьи.

Каждая мышца ниже пупка протестовала, но я не поддавался.

Присел на корточки перед скамейкой, держа руки на талии Шаннон, чтобы подхватить ее.

— Шаннон, ты в порядке?

Длинные каштановые волосы выбились из-за уха и скрыли ее лицо.

— Вроде… думаю, да.

— Хорошо, — выдохнул я, у меня как гора с плеч свалилась.

Она подалась вперед, уперлась локтями в бедра, посмотрела мне в глаза и внезапно оказалась слишком близко — ужасно неловкое положение, если учесть, что пару минут назад она утыкалась лицом в мои бедра.

Мы были слишком близко.

Я вдруг почувствовал себя очень уязвимым.

Сдвинул руки с ее талии к бедрам — автоматическая реакция, когда женское лицо оказывается чуть не впритык к твоему.

Но быстро спохватился, убрал руки и взялся за край скамейки.

Кашлянул, заставил себя улыбнуться и сказал:

— Ты живая.

— Едва, — прошептала она и вздрогнула. Синие глаза прожигали дырки в моих. Ее взгляд стал более осмысленным, чем прежде. — Ты ужасно целишься.

Я рассмеялся.

Слова были так далеки от правды, что удержаться не получилось.

— М-да, такого мне еще не говорили, — сказал я, размышляя вслух. — Не привык, чтобы меня критиковали за умение целиться.

Я не был прирожденным снайпером, но и мазилой не был и при необходимости умел бить с больших расстояний.

— Да, — прохрипела она. — Это твое умение меня чуть не прикончило.

— Это правда, — признал я и поморщился.

Повинуясь импульсу, отвел ее волосы с лица за уши.

Почувствовал ее дрожь и тут же мысленно отругал себя за порыв.

Не трогай ее, раздолбай.

Держи руки от нее подальше.

— У тебя странный голос, — заявила она.

Синие глаза вперились в мои.

— Голос? — нахмурился я.

Она кивнула, застонала и обхватила ладонями личико.

— Манера говорить, — пояснила она, шумно вдохнув. — Так в Корке не говорят.

Она и теперь держалась за голову, но вела себя поживее.

— Конечно, потому что я не из графства Корк, — ответил я и, не удержавшись, пригладил ей волосы. — Я родился и вырос в Дублине. — Говоря это, я пристраивал Шаннон за ухо упрямую прядку. — Родители перевезли меня сюда, когда мне было одиннадцать.

— Значит, ты дублинец, — заключила она, несколько удивившись этому. — Джекин[15].

Я поморщился от жаргонного словечка и решил сравнять счет.

— А ты, значит, калчи[16].

— У меня есть родня в Дублине, — сказала она.

— Вот как? И где же?

— Кажется, в Клондолкине, — ответила она. — А ты где жил?

— В Блэкроке.

— Южный пригород? — Ее улыбка стала шире, а глаза живее. — Так ты мажор.

— Я похож на мажора? — изогнул бровь.

— Мало тебя знаю, чтоб делать выводы, — пожала плечами она.

Конечно. Мы толком и познакомиться не успели.

— Так вот, никакой я не мажор, — сказал я, недовольный тем, как быстро она составила впечатление обо мне.

Казалось бы, какая разница?

Вашу мать, обычно мне вообще плевать.

Так чего теперь-то дуться?

— Я тебе верю. — Ее голос прервал мои мысли. — Тебе никогда не стать мажором.

— Это почему?

— Потому что ругаешься, как сапожник.

От ее рассуждений мне стало смешно.

— Вероятно, ты права.

Она засмеялась вместе со мной, но быстро притихла и схватилась за голову.

Внутри меня зашевелилось раскаяние.

— Прости, — угрюмо пробасил я.

— За что? — прошептала она.

Она закусила нижнюю губу и, как мне показалось, наклонилась ниже.

— За то, что сделал тебе больно, — честно ответил я.

Черт, я говорил каким-то не своим голосом. Напряженным и… взволнованным.

Откашлялся и добавил:

— Такое не повторится.

— Честно?

Ну вот, опять это «честно».

— Да, — все тем же угрюмым тоном ответил я. — Честно.

— Боже мой, — простонала она и скорчила гримасу, — надо мной теперь все будут смеяться.

Эти слова, это короткое предложение вызвало к жизни внутри меня какую-то адскую дичь, я такого ни разу не чувствовал.

— Позор какой… — опустив глаза, продолжала бормотать она. — Вся школа будет обсуждать.

— Посмотри на меня.

Она не посмотрела.

— Послушай… — Двумя пальцами я взял девчонку за подбородок и приподнял лицо. Завладев ее вниманием, я продолжил: — Никто о тебе и слова не скажет.

— Но они все видели…

— Никто и рта не раскроет. — Сообразив, что голос звучит почти сердито, я смягчил тон и пояснил: — Ни ребята из команды, ни тренер и вообще никто. Я им не позволю.

— Ты им не позволишь? — смущенно заморгала она.

— Именно, — кивнул я. — Не позволю.

— Честно? — шепотом спросила она, и на пухлых губах появилась слабая улыбка.

— Ага, — хмуро ответил я, чувствуя, что готов пообещать что угодно, только бы этой девчонке стало лучше. — Прикрою тебя.

— Да ты уже прикрыл, — хрипло сказала она, оглядывая свой наряд. — На самом деле, ты мне все испортил.

«Ни хрена себе! Это ты сейчас мне все портишь», — подумал я.

Черт, да откуда это все взялось?

Отбросив эту мысль, я ступил на более безопасную почву:

— Я попрошу родителей позвонить твоим и обсудить компенсацию.

Тут она улыбнулась. По-настоящему, не застенчиво или чуть-чуть.

Честное слово, это была обалденная улыбка.

Она была нереально хорошенькая.

Вообще-то, я ненавидел это слово. «Хорошенькая» — манерное словечко для женщин и пенсионеров, но сейчас оно почему-то пришло мне на ум.

Жесть, я чувствовал, что хорошенькое личико надолго застрянет в переднем отделе мозга.

Но сильнее всего меня перепахали ее глазищи — руки чесались загуглить какой-нибудь атлас цветов глаз, чтобы узнать, как называется этот синий оттенок.

Я решил, что попозже непременно выясню.

Бред или нет, но я должен был знать.

— Значит, у тебя сегодня первый день? — спросил я, балансируя на опасной грани.

Она снова кивнула, и улыбка тут же померкла.

— Ну и как тебе?

Она улыбнулась уголками губ:

— Сначала было совсем неплохо.

— Точно. — Я поежился. — Еще раз извини.

— Все хорошо, — прошептала она, разглядывая меня своими глазищами. — И хватит уже извиняться, я тебе верю.

— Ты мне веришь?

— Угу. — Она кивнула, резко выдохнув. — Верю тому, что ты сказал про несчастный случай, — выдала она. — Сомневаюсь, чтобы ты мог намеренно кого-то покалечить.

— Приятно слышать. — Я не понимал, откуда у нее такие мысли, но не собирался расспрашивать. Не после того, как звезданул ей по голове. — Я не садист какой-нибудь.

Она вновь замолчала и отодвинулась. Я лихорадочно искал,