Понедельник 6:23 (СИ) - "Motoharu"

- Ну не знаю… - замялась Лида. – Тебя, например.

- У меня работа, и у него тоже работа. Лида, нам не семнадцать лет, чтобы сбегать с уроков и целоваться за углом школы. Это жизнь, а не мелодрама, так что… давай будем работать. А то мне и впрямь могут голову откусить, а она у меня вроде красивая - жалко, да и есть будет некуда.

Лида хихикнула и открыла журнал регистрации ценных кадров, которые звонят в компанию.

- Если он тебя бросит, я его перестану уважать, - резюмировала Лида, и Дима ей поверил. Но о себе такого же он не смог бы сказать никогда. Александр стоит выше уважения. Отношение к нему нельзя измерить словами. И чем дальше, тем становится страшнее потерять его.

В три часа дня позвонил Юра. Пригласил на выставку своего знакомого фотографа. Его друзья фишку не рубили, а сходить очень бы хотелось. Дима посмотрел на часы, подумал о том, что дома тошно ходить вокруг телефона и страдать на тему того, как же хочется позвонить. Но он не решался. Дел к Александру у него не было, кроме одного лишь желания послушать его голос, но это не повод. Приглашение Юры он принял почти с радостью.

- А в дневном свете ты выглядишь иначе, - Юра был доволен и сиял как начищенный пятак. Он смотрел на Диму как на экспонат в музее, и это немного напрягало. Дима никогда особенно не увлекался самолюбованием, и чрезмерное внимание к его внешности всё-таки больше смущало, чем доставляло удовольствие.

- Профессиональное обострение? – усмехнулся Дима. Быть может, слишком резко. Но настроение было ни к чёрту, поэтому иначе не получалось. Юра с пониманием кивнул и больше не приставал с выплесками неконтролируемого вдохновения.

На выставке были представлены работы не одного фотографа, а трёх друзей. Называлась она - «Улицы нашего города». Дима ходил вдоль серых некрашеных стен и с интересом рассматривал работы. Надо отдать должное фотографам – композиции впечатляли настолько, что складывалось ощущение, что работы посвящены европейскому городу, а не русской провинции.

Иногда Дима ловил на себе завороженные взгляды державшегося немного на расстоянии Юры, и постепенно привык к ним. У каждого свои заморочки. Жалко, что ли? Пусть смотрит, если его это так радует. Дима сам три года смотрел на соседа. Правда, не так навязчиво. И к тому же… там были иные мотивы.

- А ты надолго приехал?

Они сидели в баре и пили холодный тоник. На улице было жарко, несмотря на вечереющий закат. Почему-то закат ассоциировался у Димы с Александром. Быть может, из-за возраста или из-за того, что в нём тоже есть что-то разрушительно-притягательное.

Юра пожал плечами и стал вдруг серьёзным.

- Пока только на месяц. Но я бы хотел перебраться сюда после того, как закончу университет.

- Поближе к столице? – улыбнувшись, предположил Дима, и сердце медленно и болезненно сжалось. Он знал, что Юра ответит ещё до его ответа.

- Поближе к отцу. Хочу работать в его фирме.

- Это не его фирма, - Дима опустил глаза и сделал глоток тоника. В носу защекотало от пузырьков газа.

Юра хмыкнул. Демонстративно и весьма вызывающе.

- Ну мы с тобой знаем, что Всеволод Игнатьевич там ничего не решает.

- Он хороший руководитель, – Дима нахмурился. Разговор пошёл весьма интересным курсом. – Александр Владимирович согласился работать под его началом, значит, было с чего.

Юра прикусил губу, а потом одним глотком допил оставшийся тоник.

- Ты не знаешь моего отца. Он ничего не делает просто потому, что ему этого вдруг захотелось.

- И почему же он приехал сюда, ехал бы в столицу, туда, где перспективнее и денег побольше?

Дима чувствовал, что начинает злиться. Все эти разговоры о том, что один человек знает другого, а другой не знает – полная фигня. Можно двадцать лет прожить с человеком и не знать о нём ничего, а можно с одного взгляда…

- Он устал от суеты. А в Питере плохой климат. Так что причины есть… - Юра поднял глаза и внимательно посмотрел на Диму. Очередная семейная особенность – смотреть прямо в глаза. Да так, что фиг поймёшь, о чём они там думают при этом. Может оказаться всё, что угодно. – Тебе он не нравится?

Дима замер, пытаясь совладать с удивлением. Настолько неправильно? Или просто Юра не хочет замечать очевидного? В принципе, его можно понять.

- С чего такой вывод? – собравшись с духом, спросил Дима.

- В тебе есть стремление ему противостоять. Он тебя чем-то задел? Будь осторожнее в своём стремлении, отец может быть очень жестоким.

Если бы Дима был один, он бы рассмеялся громко и от души. Но Юра прикол не оценит. Слишком он серьёзно был настроен. А про жестокость… Каждый по себе судит, не так ли?

- Спасибо за предупреждение, постараюсь его лишний раз не злить, - усмехнулся Дима и решил, что Александр своим отстранённым поведением провоцирует людей думать настолько разные вещи, что скоро никакого удивления не хватит. Хотя… все как один говорят про страх и неумолимость. Но разве можно от такого отказаться? Это самый-самый перец и есть. Диму всегда тянуло к запретному. Жить в полную силу, каждый день как последний.

Дима решился позвонить Александру вечером. В конце концов, это его желание, и пока… Александр ни разу не отказал.

Первый подход окончился неудачей. Гнусавая мадам сообщила, что вызываемый абонент временно недоступен.

Дима кинул телефон на стол и спроектировал окно. Такой скорости никогда у него не было, даже когда судорожно дописывал дипломную работу перед самой защитой. И ещё есть хотелось просто ужасно. Пельмени - определённо самое совершенное изобретение человечества, каждый раз спасают от смерти.

Второй подход закончился психом, потому как телефон неожиданно разрядился, а в том хламе, что творился на столе, найти подзарядник было равносильно поиску иголки в стоге сена. Но счастье всё-таки постучалось в двери, и Дима вспомнил, что засунул устройство в рабочий рюкзак. Зарядив телефон, Дима набрал номер, который выучил как «Отче наш»… хотя «Отче наш» Дима не знал, но типа так говорят. Соединение установилось без помощи мадам, и сердце забилось быстрее… ну давай же! Ответь… Ладони вспотели, и Дима машинально вытер одну о штаны. На том конце что-то щёлкнуло. Есть.

- Давно не виделись, здравствуй, - слишком радостно поздоровался Дима. Это было полное безумие. В желудке всё скрутило от страха, а щёки горели от волнения. Сейчас как пошлёт и всё… трындец!

- Подожди минутку, - Александр ответил как-то недовольно. Или только показалось? Дима напрягся и весь превратился в слух. На заднем плане что-то скрипнуло, кажется, автомобильное кресло. Александр едет в машине. Где-то вдалеке болтало радио.

- В машине? – не выдержал минутку Дима и заговорил первым, иначе ещё чуть-чуть, и он уже ничего не сможет сказать.

- Да, припарковался. Возвращаюсь в отель после приличного корпоратива, превратившегося в приличную оргию.

Дима услышал щелчок зажигалки. Рука тоже потянулась за сигаретами.

- А мне дали ещё один проект, чтобы было чем время ночью занять.

- Всю работу не переделаешь, отдыхать нужно хотя бы иногда.

Дима затянулся. Голову повело, и он ясно представил сидящего в машине Александра. За сотни километров, в другой стране, в другом часовом поясе, как наяву, здесь, рядом, стоит только закрыть глаза и руку протянуть.

- А ты отдыхаешь?

- Иногда бывает, только для полного расслабления не хватает бранных слов во время секса.

Александр улыбался. Дима закрыл глаза и глубоко затянулся, подождал, пока дым не пройдёт в лёгкие.

- Много секса?

Дима чувствовал, что падает, куда-то в темноту… ниже… ниже. Александр молчал.

- Нам чужого добра не надо, - тихо проговорил он наконец. И Дима изо всех сил вцепился свободной рукой в подлокотник кресла, чтобы не упасть. Было ли это счастье? Кто знает. Это было то, что нужно, чтобы больше не киснуть и не думать на эту тему.

- А что бы ты хотел со мной сделать?

- Если честно, - Александр тихо усмехнулся, – поесть пельменей. Здесь отвратительно готовят.