Любовь на уме - Али Хейзелвуд

— Би?

Я смотрю вверх. Дыхание перехватило. Не страшно. Я больше не боюсь.

— Привет. Я… Привет. — Он такой красивый. Глупо, несправедливо красив. Я хочу смотреть на его глупое, несправедливо красивое лицо… как можно дольше. Может быть, минуту. Надеюсь, это будет семьдесят лет.

— Ты в порядке?

Я делаю глубокий вдох. Шредингер тоже здесь; он недоуменно смотрит на меня и мой груз. — Привет.

— Привет. Ты…..? — Леви тянется ко мне. Резко останавливается. — Привет.

— Я хотела спросить… — Я поднимаю коробку. Протягиваю ее ему. Прочищаю горло. — Мне интересно… как ты думаешь, бедный Шредингер возненавидит нас, если мы возьмем еще одну кошку?

Леви растерянно смотрит на меня. — Что ты…?

Внутри коробки Фелисетт разразилась долгим, жалобным мяуканьем. Ее розовый нос высовывается из одного отверстия для воздуха, лапа — из другого. Я издаю мокрый, пузырчатый, счастливый смех. Оказывается, я снова плачу.

Сквозь слезы я вижу понимание на лице Леви. Затем чистую, всепоглощающую, до дрожи в коленях радость в его глазах. Но это лишь мгновение. К тому времени, когда протягивает руку, чтобы взять коробку из моих рук, он уже стоит на земле. Глубоко, тихо счастливый.

— Я думаю, — говорит он медленно, осторожно, его голос немного густой, — что мы не узнаем, пока не попробуем. 

Эпилог

Вот моя самая любимая мелочь во всем мире: Доктор Мари Склодовская-Кюри и доктор Би Кенигсвассер-Уорд пришли на свою свадебную церемонию в лабораторных халатах.

Что ж. Одежда. Халаты больше не являются чем-то особенным. Если только вы не идете по красной дорожке на Met Gala или… ну, я думаю, выходите замуж. Что я и сделала. Но. На мне было платье из Target — ага, платье из Target — которое я иногда надеваю на работу. А я работаю в лаборатории NASA, что технически делает его «лабораторной одеждой». Наверное, я тоже прагматичная девушка.

Мы с Леви не собираемся проводить церемонию до этого лета. 26 июля, если быть точным. Я бы объяснила, почему выбрала эту дату, но это может изменить ваше мнение обо мне с «причудливой поклонницы Мари Кюри» до «опасно одержимого сталкера», так что… да. Я позволю вам погуглить, если вы так хотите. В любом случае, несмотря на то, что мы женаты, только несколько человек знают об этом. Рейке, например («Может, мне тоже поставить дефис? Марейке Кенигсвассер-Уорд. Неплохо звучит, да?»). Пенни и Лили (наши импровизированные свидетели). Шредингер и Фелисетт, конечно, но их это не слишком волновало, когда мы им сказали. Они просто сонно моргнули и вернулись к дремоте друг на друге, зашевелившись только тогда, когда появилась порция праздничных взбитых сливок.

Неблагодарные создания. Я люблю их.

Немного странно, как получилось, что мы сбежали. Я заметила разочарование Леви, когда примерно в девятый раз, когда он сделал предложение, я сказала ему, что действительно хочу выйти за него замуж, но меня травмировал разрыв предыдущей помолвки в последнюю минуту (и тысячи долларов, потраченные на залог). Но решение этой проблемы явилось мне во сне. (Это ложь: я выщипывала брови).

Я тайно подала заявление на получение разрешения на брак. Затем, случайным утром в четверг, я сказала ему, что хочу водить грузовик (он был не в восторге, но хорошо это скрывал). Он думал, что мы едем на работу (отсюда и платье из Target), но вместо этого я тайком отвезла нас в здание суда. На уже переполненной парковке рано утром, пока он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где мы, черт возьми, находимся, я сказала ему, что выйду за него замуж в тот же день. Что я не могу бояться, что он бросит меня у алтаря, если мы уже связали себя узами брака. Что я даже не буду заставлять его подписывать брачный контракт, чтобы он не смог предъявить права на мой DVD с ограниченным тиражом «Империя наносит ответный удар», потому что я не планирую разводиться с ним. Никогда.

— Думаю, я должна правильно спросить, — сказала я после методичного объяснения своих доводов, — ты женишься на мне, Леви? — На что он ответил: — Да. — Хрипло. С трудом ворочая языком. Бездыханный. Красивый, настолько красивый, что мне пришлось поцеловать его, немного прослезившись. И под «немного» я подразумеваю «много». А под «прослезиться» я имею в виду, что сопли текли. Это было уродливо, дети.

И это было прекрасно.

После девяносточетырехсекундной церемонии мы поехали в Космический центр, придумали оправдание своему опозданию, и я ела Lean Cuisine за своим столом, хмурясь на ужасное падение сигнала на МРТ-сканах астронавтов. Я видела Леви только один раз, на публике, и единственное взаимодействие, которое нам удалось ускользнуть, это то, что его рука коротко коснулась моей поясницы. Ужас, правда?

Это был лучший день в моей жизни.

В отличие от сегодняшнего. Сегодня будет худший день в моей жизни. Сейчас 8:43 утра, и я уже знаю это.

— Ты действительно собираешься это сделать? — спрашивает Рейке, глядя на баннер «#FAIRGRADUATEADMISSIONS ГОНКА, СТАРТОВАЯ ЛИНИЯ» над нашими головами.

— Мое сердце говорит «нет».

— А твое тело?

— Мое тело тоже говорит «нет». Но громче.

Она кивает, не удивляясь. — Ты, наверное, сможешь. 5 километров, я имею в виду. Во имя любви к богине, не пытайся пройти полумарафон.

— Это большое доверие от человека, который имеет такое же слабое телосложение, как и я, и должен знать лучше.

— Это не имеет ничего общего с конституцией и все связано с тем, что Леви тренирует тебя уже… сколько прошло, восемь месяцев?

— Восемь месяцев слишком долго.

Мы обмениваемся взглядами, смеясь друг над другом. Мне нравится, что Рейке здесь. Мне нравится, что они с Леви организовали ее визит за моей спиной и удивили меня этим. Мне нравится, что она ворчит на нас, потому что у нас в доме только веганская еда, а ей