Правило Диксон - Эль Кеннеди

– Тут главное – выждать правильный момент. И еще нужна координация, – советую я. – Не своди взгляда с мяча. Все получится.

У нее не получается.

По крайней мере, не сразу. Первый удар приходится по земле, из-за чего мои ботинки покрываются травой. Однако неудача ее только раззадоривает. Между бровей появляется очаровательная морщинка, и я понимаю, что она вознамерилась справиться с задачей во что бы то ни стало.

Со второго раза у нее получается: мяч улетает ярдов на шестьдесят[34].

– Ты видел? – она поворачивается ко мне. – Какой прекрасный удар!

– И правда прекрасный, – я старательно сдерживаю улыбку. – А теперь попробуем увеличить расстояние.

Диана вскидывает руки в победном жесте, и я замечаю, что несколько парней за двадцать, не скрываясь, глазеют на нее. Да, моя подставная девушка – горячая штучка.

Впрочем, если говорить честно, наши ощущения больше не кажутся подставными. Мы, конечно, друзья с привилегиями, но пресловутые привилегии начинают выходить за рамки секса. Мы постоянно переписываемся. Созваниваемся. Вместе танцуем. Черт возьми, я провел с ней последний свободный день перед официальным началом хоккейного сезона. И она не только не жалуется, что проводит утро на поле для гольфа, но и честно пытается научиться играть.

До нее я приглашал сыграть в гольф только одну женщину – Линси. Да, моя бывшая иногда оказывала мне такую честь и составляла компанию. Раза два в год, если повезет. Причем один раз пришелся на мой день рождения, потому что я умолял ее провести время, играя в гольф.

Тот день рождения надолго отложился у меня в памяти. Линси большую часть времени сидела в тележке, копаясь в телефоне, и даже не обратила внимания, когда я с первого удара попал в лунку. Она попыталась изобразить энтузиазм, услышав мои гордые вопли, но по ней было видно, что ей плевать.

А теперь я представляю, каково было бы попасть в лунку, когда рядом Диана. Господи. Диксон, наверное, целиком исполнит композицию, которую они с чирлидершами приберегают для соревнований, чтобы отпраздновать мое достижение. Я настолько в этом уверен, что на душе теплеет.

Вот же черт. У меня аж грудь сдавило от полноты чувств. Я просто гребаная плакса.

Я беру железную клюшку – девятый номер, чтобы поработать над ударом на короткое расстояние. Диана меж тем активно подбадривает Блейк, и это зрелище вызывает у меня улыбку.

– У тебя получится, Блейки. Думаю, на следующем ударе сможешь прибавить еще пять ярдов.

– Боже, ты во всем чирлидерша, – сухо замечает Блейк.

– Ничего не могу поделать. – Диана от волнения покачивается на каблуках. – Мне просто хочется, чтобы у людей все получалось. – С этими словами она возвращается ко мне, и в зеленых глазах горит искренний восторг. – Тут так весело! Спасибо, что взял нас с собой.

– Я рад, что ты здесь, – говорю я, и голос у меня сдавленный от переизбытка эмоций.

Не знаю, что она видит на моем лице, но губы ее трогает улыбка.

– Вот как?

– Вот как. И я рад, что тебе действительно весело.

– Я море удовольствия получила. В следующий раз надо будет сыграть партию как следует.

У меня перехватывает дыхание, и я с трудом сглатываю.

– Да, надо будет. Знаешь, хм, то, что ты здесь… это очень круто.

Мне непросто выразить то, что я чувствую. До чего нелепо – испытывать такой прилив радости и нежности по такому глупому поводу: подумаешь, женщина с энтузиазмом отнеслась к одному из моих хобби.

Диана хмурится, и я знаю, что она читает мои мысли.

– Линси ненавидела гольф или что? Или ее семья умерла во время трагического происшествия на поле для гольфа, и она больше не могла смотреть на эту игру?

– Нет, все ее родные живы и здоровы, – я пожимаю плечами. – Она приезжала сыграть в гольф в мой день рождения, когда я просил, но на этом все. Она не особо интересовалась моими увлечениями.

– Зато ты, я уверена, ходил на все ее танцевальные конкурсы и сидел в первом ряду с огромным плакатом «Танцуй, детка, танцуй».

– Ну, допустим, плакатов не было, – фыркаю я. – А в остальном да, я ходил на все выступления.

– Не пойми неправильно… – осторожно начинает она. – Но складывается впечатление, что отношения у вас были очень односторонними.

Я поглядываю в сторону Блейк, но она стоит поодаль и копается в телефоне. Я понижаю голос.

– Это еще что значит?

– Это значит, что, похоже, именно ты выкладывался по полной. Или, точнее, извивался по полной.

– Неправда.

Минуту Диана молчит, а когда заговаривает, в голосе ее прорезается нотка обиды:

– Помнишь, когда мы ехали к твоим родителям, ты велел мне сбавить обороты? Это в машине было.

Она не обвиняет напрямую, но я тут же чувствую укол вины. Черт. Я даже не помню, что говорил подобное. Но извиниться все равно стоит.

– Прости меня. Паршивая просьба, не стоило так говорить.

– Не стоило. И Перси иногда тоже так делал, говорил, что мне надо изменить в себе, – произнося его имя, Диана морщится, как будто оно оставляет во рту неприятный привкус. – Но суть не в этом. Я пытаюсь сказать, что, судя по тому, что я видела и слышала, с Линси обороты сбавлял именно ты.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спрашиваю я.

– Прости за слащавое клише, но Линси будто приглушает твой свет.

Я хмурюсь, а Диана продолжает:

– Такое ощущение, будто ты изо всех сил пытался впечатлить ее или что-то в этом духе.

– Так, а вот это уже просто жалко.

– Нет. Желание осчастливить человека, с которым встречаешься, естественно. Его хочется впечатлить. Просто, похоже, на компромиссы шел только ты. Чтобы она занялась с тобой тем, что тебе нравится, надо было ждать твоего дня рождения. А в чем она поддерживала тебя? Она приходила на твои матчи?

Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь стряхнуть неуютное ощущение.

– Она была занята. У нее же столько репетиций.

Диана в ответ на это ничего не говорит, но выражение ее лица буквально кричит: «Что и требовалось доказать».

Она снова замолкает, потом шумно выдыхает.

– Мне кажется, ваши отношения были не такими волшебными, какими ты их помнишь. А с точки зрения стороннего наблюдателя, они и здоровыми не были, – она пожимает плечами. – И подозреваю, так считаю не только я.

Это заявление заставляет меня нахмуриться.

– В каком смысле?

– Твой папа сказал нечто похожее. По его словам, рядом со мной ты больше смеешься. И по-другому ведешь себя. Он не уточнил, что по-другому – по сравнению с Линси, но подразумевалось,