Все еще впереди - Мариана Запата

двумя. – Я погладила его по щеке, и он судорожно вздохнул. – Как любила говорить моя бабушка, «наверное, когда я попаду в ад, дьявол вышвырнет меня оттуда». Я не сдамся без боя.

Джош какое-то время молча смотрел на меня, потом спросил:

– Клянешься?

– Клянусь. – Я погладила его по голове, и он в кои-то веки не стал уворачиваться от ласки. – Прости меня.

– И ты меня прости. Ты не дура.

– Порой люди от расстройства говорят неприятные вещи. Я понимаю.

Джош вздернул подбородок, не отводя от меня глаз.

– Ты тоже иногда их говоришь.

– Когда это?

– Когда у тебя… ну, знаешь… – У него покраснели щеки. – Те самые дни каждый месяц.

Никогда не прощу себя за то, что ему пришлось так рано узнать о женских ежемесячных недомоганиях, но сделанного не вернуть. Выбор был такой: либо он думает, что я умираю, либо что я вампир, либо узнает правду. Я выбрала последнее. Однажды он вломился в ванную, когда я сворачивала использованную ночную прокладку – с тех пор я всегда запираюсь. После того случая мы еще две недели не могли смотреть друг другу в глаза.

– Кто бы говорил. Я всегда милая.

Он фыркнул.

– Что? Это правда. – Я улыбнулась ему.

–Конечно, tia.

Я показала ему язык, довольная тем, что племянник снова назвал меня tia – Джош редко делает это в последнее время, – и он в ответ высунул свой.

– Доброе утро, – раздался голос Далласа, звучавший более хрипло, чем обычно, и мы вздрогнули.

Я неуверенно повернулась и посмотрела на соседа, припомнив, как он злился несколько часов назад. Выражение его лица, когда он вошел и уселся у барной стойки, тоже не добавляло оптимизма. Я никогда не видела его таким сердитым. Как можно проснуться настолько разозленным? Ореховые глаза остановились на Джоше, и Даллас слабо улыбнулся.

– Привет, Джош.

– Она только проснулась, – поспешно объяснил тот.

Даллас снова посмотрел на меня, и его улыбка увяла при виде моих сложенных на груди рук. Хорошо, что вчера перед сном я переоделась в длинную растянутую футболку.

– Вижу. – Он посмотрел на мое лицо, и его шея напряглась, а челюсть, как мне показалось, выпятилась. – Джей, можно, я поговорю с твоей тетей наедине?

Маленький предатель кивнул:

– Хорошо. Я пока выгуляю Мака.

– Не уходи далеко, – произнесли мы с Далласом одновременно, настороженно глядя друг на друга.

Джош потрясенно взглянул на нас и ушел.

Сосед кивнул на кухонную дверь, которая вела на задний двор. Я пошла за ним, раздумывая, натянуть футболку пониже или и так сойдет? В конце концов, он уже видел меня вчера в топике и пижамных шортиках. Хорошо, что я в стрингах не сплю.

Даллас остановился на нижней ступеньке, я на верхней, но даже так он был выше меня. Поджав губы, сосед пристально посмотрел мне в глаза.

Я подняла брови, припомнив, как он называл меня ночью.

– Как мисс Перл? – первым делом поинтересовалась я.

– В порядке. – С ледяным спокойствием ответил Даллас и предусмотрительно добавил: – Ты спасла ей жизнь.

Рискуя своей. Даже при мысли об этом я вздрогнула.

– Не могла же я ее там оставить. Любой поступил бы так же.

Даллас до белизны прикусил нижнюю губу:

– Нет, не любой.

– Любой порядочный человек.

– Нет, не любой, – проворчал он, сглатывая. – Мне никогда не расплатиться с тобой за это.

Я нахмурилась:

– Ты не обязан это делать.

Его губы беззвучно шевельнулись, он перевел взгляд на что-то выше моей головы.

– Я лег спать и не слышал ничего, пока Джош не забарабанил в дверь.

Джош?

– Не представляю, что бы я делал, если бы с бабушкой что-то случилось… – продолжил Даллас, по-прежнему не глядя на меня. – Я обязан тебе всем.

О боже. Мне стало не по себе.

– Да все нормально.

Он посмотрел на меня и моргнул, и у меня возникло ощущение, что это не просто так. Что я присутствую при историческом моменте, который разделит все на «до» и «после». Даллас рубанул воздух ладонью и выпалил:

– Но если ты снова поведешь себя как последняя дура…

– Эй, сбавь обороты! – оборвала я соседа, застигнутая врасплох прозвучавшей в его голосе злостью.

Он поднял вверх палец, призывая меня замолчать.

– То, что ты сделала вчера ночью – совершеннейший идиотизм, ясно тебе? Я понимаю, ты хотела спасти бабушку, и все равно ты полная дура, но еще большей дуростью было вернуться туда за гребаной кошкой!

У меня челюсть отвисла от возмущения.

– Ты хотел, чтобы я позволила ей сгореть? – Я начала сердиться.

Он сверкнул глазами, и у меня волоски на шее встали дыбом.

– Этой кошке шестнадцать лет, а у тебя двое мальчиков и вся жизнь впереди. Разыгрываешь меня, что ли? Ты рисковала жизнью ради Милдред?

Я понимала, что Даллас прав – я и сама думала о том же, когда мисс Перл умоляла меня спасти ее питомицу, – однако грубоватая искренность его тона мне все равно не понравилась. Не люблю, когда меня обвиняют, да еще взывая к тому, что могло бы случиться, но так и не случилось. Да, у меня двое мальчиков. Они и без меня не пропадут, только… ладно, сдаюсь, я не должна была так поступать с ними. Я не могу стать третьим человеком, который внезапно «покинет» их. Я никогда не ходила на курсы по социологии или психологии, однако моя интуиция кричала, что эти три потери, пережитые в столь юном возрасте, могли их сломить.

Со мной ничего не случилось, но ведь могло же? И что тогда?

И все же… Я бросилась бы в горящий дом за Маком. Я понимаю, почему у мисс Перл хватило духу просить меня спасти ее кошку.

Несмотря на это, я почувствовала себя виноватой. Кровь бросилась мне в лицо. Джош уже выплеснул на меня свое беспокойство, а я не люблю чувствовать себя виноватой.

– Я в порядке. Милдред в порядке. Твоя бабушка в порядке. Если бы можно было заново прожить вчерашний день, я бы… – Нет, не уверена, что снова бросилась бы спасать кошку. – Не важно. Все закончилось хорошо. Мисс Перл жива. Я жива. Все хорошо.

Мои слова не уняли его гнев, сочащийся сквозь кожу, глаза и рот. Даллас покачал головой, сцепил пальцы на затылке, совсем как вчера вечером, когда смотрел на мой ящик с инструментами. Он что, покраснел?

– Если бы что-нибудь случилось… – Он осекся и страдальчески вздохнул.

Я коснулась его руки.

– Ты сказал, что твоя бабушка в порядке. Ни к чему думать о том, что могло случиться…

– Диана, я сейчас не о бабушке! – взорвался