Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Тридцать тысяч солдат Цзяньнин-вана еще до рассвета начали пересекать реку, часть уже высадилась на берег под покровом ночи и взяла штурмом перевал Лулин.

Вражеские судна доходили высотой до нескольких чжанов – они тащили за собой более мелкие маневренные корабли, стянутые между собой стальными тросами, отчего вся цепь напоминала железную стену. Развевались пятицветные знамена, попутный ветер доносил звуки барабанов и золотых гонгов. Под натиском огромной силы бурлящие волны омывали берега.

Вселяющие ужас звуки раздавались все громче и громче, приближались душераздирающие вопли, смешанные с лязгом тяжелого железа доспехов. За перевалом Лулин, подобно саранче, в землю врезались каменные снаряды катапульт, и мощная армия беспрерывным потоком ринулась на стены города.

Дождь лил стеной и стремительно усиливался. Казалось, что сама природа почувствовала запах крови и решила омыть стены Хуэйчжоу.

Я стояла с Сяо Ци на самой высокой башне и могла видеть все, что происходит на берегу реки и за перевалом Лулин.

С поля боя в нашу сторону бежал генерал в окровавленных доспехах. Остановившись под дождем, он громко доложил:

– Докладываю ван-е! Войска противника стремительно движутся в сторону города. Наши люди отступили за перевал Лулин!

Сяо Ци развернулся, сел в кресло цилиня [167] и спросил со всей серьезностью:

– Какова обстановка на реке?

– Противник полным числом занял корабли и форсирует реку.

– Ждем.

Лицо Сяо Ци было спокойнее водной глади.

Через какое-то время прискакал еще один генерал и доложил:

– Докладываю ван-е! Противник пересек больше половины реки!

– Ждем дальше.

Выражение лица Сяо Ци оставалось неизменным, но губы тронула еле заметная улыбка. От него веяло сильнейшим духом истребления.

Я смело сидела с ним рядом. Стояло начало лета, но я была уверена, что сейчас середина зимы – холод пронизывал меня до костей. Я потянулась к глиняному чайнику и налила из него крепкое вино в нефритовую чашу с тигровым узором. До того как напиток наполнил чашу до краев, с докладом прискакал еще один генерал.

– Докладываю ван-е! Противник перешел в наступление! Все войска высадились на берег! Генерал Чжэн Лу приказал своим людям отступать за перевал Лулин!

Сяо Ци поднял глаза, и в этот момент небо расколола вспышка молнии, отражаясь холодом в его глазах, и холод этот был сильнее любой суровой зимы.

– Слушайте приказ! Левый и правый фланги – разделить высадившиеся на берег войска, отобрать корабли для контратаки!

Генерал подчинился приказу, сел на коня и поскакал прочь.

Сяо Ци поднял меч и закричал:

– Слушайте приказ! Отбить перевал Лулин! Всех, кто движется к городу, – уничтожить!

– Генералы повинуются приказу!

В унисон ответили солдаты, затем поклонились и ускакали прочь.

Командиры двух флангов замерли в торжественном молчании, кони нетерпеливо били копытами землю. От доспехов и обнаженных мечей веяло холодом. Сяо Ци поднял чарку, залпом выпил крепкое вино и бросил чарку на землю.

– Седлать лошадей! В бой!

Я молча стояла на стене города, провожая Сяо Ци взглядом, – ветер подхватывал его тяжелый расшитый плащ.

Только когда закончился дождь, утихли ветра, рассеялись тучи и туман, когда алое солнце склонилось к горизонту, жестокая битва приблизилась к завершению… Пламенел закат.

Два фланга всадников несли в своих руках всесокрушающую мощь – они спустились со склона горы и бросились в атаку на едва ступивших на берег солдат Цзяньнин-вана. Нечеловеческие вопли сотрясли землю. Воспользовавшись нерешительностью их предводителя, воины Сяо Ци усыпали берег трупами. Три тысячи арбалетчиков захватили ведущее судно и уничтожили всех, кто управлял им. Потеряв управление, судно и следующие за ним корабли начали отплывать по течению прочь. Люди, оставшиеся на кораблях, стали заложниками хаоса – им некуда было деваться. Ни сбежать, ни добраться до противоположного берега. Военные корабли были связаны между собой стальными тросами, и, когда основное судно потеряло управление, корабли столкнулись друг с другом и множество солдат попадали в воду. Тех же, кому удалось выбраться на берег, мечами встретили кавалеристы Сяо Ци, а арбалетчики – стрелами… Вопли залили округу, в потоках крови плавали щиты [168], река окрасилась в цвет киновари.

На подступах к перевалу Лулин кавалеристы одного из флангов блокировали путь авангарду Цзяньнин-вана, второй фланг отрезал вражеское подкрепление с тыла. Люди Ху Гуанле, отступив от перевала, встретились с войсками во главе с Сяо Ци и, развернувшись, с боем прорвались через перевал. После чего Ху Гуанле вырвался в авангард, отозвал часть людей и выдвинулся к городским воротам. Длинный меч чжан-дао [169] неистовствовал в его руке – острый клинок обезглавливал вражеских генералов одного за другим. Куда бы Ху Гуанле ни вел своего коня и людей – никто не смог остановить его.

Цзяньнин-ван много лет возглавлял войска – все его подчиненные были храбры. Люди Сяо Ци практически разгромили их, но противник стоял насмерть, не смея даже помыслить о побеге.

Вдруг я услышала громовой звук барабанного боя – доносился он с флагманского судна противника. Цзяньнин-ван вернулся на корабль и бил в барабан. Генерал в золотых доспехах перед целым строем солдат с беспримерной яростью размахивал огромным топором, прорубая себе кровавую дорогу, дабы воины могли вырваться из окружения противника и отступить к кораблям.

На некоторое время боевой дух противника значительно повысился, все стояли насмерть с надеждой взять реванш.

Я перевела взгляд и увидела белого коня с красными кисточками на уздечке, которого подгонял всадник в серебряных, белее снега, доспехах. Это был Сун Хуайэнь, в руках он сжимал копье цвета яшмы, одним махом проскочил сквозь тысячную армию врага и встретился лицом к лицу с воином в золотых доспехах. Звук боевых барабанов сотрясал небо, Цзяньнин-ван все настойчивее призывал солдат сохранять строй.

Холод пронзил меня до костей – с вершины города я глядела на кровавый дождь и вдыхала пахнущий кровью ветер, казалось, небо разверзнется от бесконечных нечеловеческих воплей. Я будто оказалась среди асуров и собственными ногами ступала по кровавым рекам царства мертвых. Вдруг раздался горн, и городские ворота распахнулись. Развевались на ветру бунчуки и знамена, среди которых выше всех колыхался флаг главнокомандующего.

В одно мгновение Сяо Ци направился прямо на Цзяньнин-вана, обнажил сияющий холодом длинный меч и указал на южный берег.

Со всех сторон заржали разъяренные кони.

– Юйчжан-ван выступает против мятежников! Сдавайтесь – и будете жить! Мятежникам – смерть!

Войска взревели от восторга, высоко подняв копья и алебарды, снова и снова подавая боевой клич.

Флаг Юйчжан-вана развевался на ветру, и Сяо Ци верхом на