Предатель - Эль Кеннеди

пережил заново уже сотню раз. Объясняю, как прикрыл Гейба. Говорю, что подозреваю, что именно он довел Кейси до ее состояния и оставил умирать в машине. Что вместо того, чтобы сказать правду, я ради него солгал и спрятал доказательство.

– Я во всем сознался, – заканчиваю я. – И отдал полиции пиджак Гейба.

Не говоря ни слова, Ричлин выходит из комнаты. В коридоре опять начинаются приглушенные разговоры.

– Господи, Фенн. – Папа вздыхает. – О чем ты вообще думал?

– Тогда? Думал, что поговорю с Гейбом и узнаю правду. Выясню его точку зрения, помогу все исправить. Но его родители отправили сына в ту армейскую школу. Я говорил себе, вот скоро, уже совсем скоро я получу от него весточку, и мы во всем разберемся. Но этого так и не случилось. А сейчас прошло уже так много времени.

Поднимаю на него виноватые глаза. Мне стыдно. Я чувствую себя ничтожным и недостойным чьего-либо прощения. И все же…

– Прости, пап. Я облажался.

– Эй. – Он хватает меня за руки. – Эй, все нормально. Мы все решим, слышишь? Я здесь. Я обо всем позабочусь.

– Почему? – тихо вырывается у меня.

– Что почему?

– Почему тебя вообще это волнует? – Я поджимаю губы, пытаясь сдержать покалывание в глазах. – Я вел себя как мудак. Когда мы в последний раз виделись, я тебя ударил.

– Было дело.

– Ну так давай. – Устало вздыхаю. – Откажись от меня. Брось меня здесь гнить. Видит бог, я это заслужил.

Наши отношения уже давно трещали по швам. Я убедил себя, что он мне не нужен. Что я не хочу его внимания. Что лучше смотаюсь куда подальше при первой же возможности и больше никогда не вернусь.

Но когда копы протянули мне телефон, я смог набрать лишь один номер.

– Слушай, взрослый-то здесь я. – Папа сжимает мою левую руку, которая выглядит куда лучше правой. – Я должен был справиться куда лучше. Сохранить нашу семью после смерти твоей мамы. Но я своих обязанностей не выполнил, а пострадали наши отношения. – Глубоко вздохнув, он наклоняется ближе. Его голос становится мягче, тише. – Я был совсем потерян без нее. Наблюдать, как она угасает, было самым сложным, что я делал в этой жизни. Я никогда даже не представлял себе жизни без нее, а тут вдруг забыл, как уговорить себя подняться с утра из кровати. Я так долго жалел себя, что даже не подумал о том, как больно было тебе. Это моя вина, Фенн. Моя ошибка.

– Ну я тоже не помог, – признаю я. Первые несколько месяцев после ее смерти были сущим адом, но с годами лучше не стало. – Не надо было уходить в такой отрыв.

– Это да. – Он печально улыбается. – Но и тут я виноват. Надо было обозначить границы. Быть с тобой рядом. Сосредоточиться на работе и предоставить тебе полную свободу было куда проще, чем поговорить с тобой о действительно сложных вещах.

– И что теперь? – спрашиваю я. Я очень устал и чувствую себя не в своей тарелке.

– Постараемся стать лучше. Чуть добрее. Простить друг друга. Нам повезло, что мы снова можем стать семьей. С Мишель и Эр Джеем. Я знаю, что она хочет подружиться с тобой. И надеюсь, что он не против узнать меня получше. Может, попробуем?

Я колеблюсь, потому что не знаю, возможно ли это вообще. Новая семья. Мишель довольно милая, если не брать во внимание ее сомнительный вкус в мужчинах и несвоевременное появление. Эр Джей к ней явно тепло относится. Да и мне повезло со сводным братом. Уж точно не худший сосед по комнате, который мог у меня быть в этом году. Учитывая обстоятельства, полагаю, это не такой уж и ужасный вариант.

– Да, – отвечаю я. – Думаю, это я могу попробовать.

Не собираюсь начинать себя жалеть. С какой стороны ни смотри, я в этом году уж точно не жертва. Но все равно немного перехватывает горло от мысли, что, может, мы наконец-то перевернули страницу. Что, может, у меня снова будет папа.

В дверь тихо стучат, и возвращается адвокат.

– Ситуация такая, – лаконично объявляет Ричлин. – Они обвиняют его в подмене доказательств, бегстве с места преступления, препятствовании следствию и замалчивании.

– Боже, – шипит папа.

Так много, да?

– Вполне вероятно, что прокурор захочет накинуть еще парочку, – добавляет Ричлин.

– И что нам делать? – нетерпеливо спрашивает папа.

– Пока что я добился, чтобы его отпустили под вашу ответственность. В течение нескольких дней ему нужно будет предстать перед судьей. За это время я поговорю с окружным прокурором, выясню, не сможем ли мы договориться в обмен на определенные услуги.

– Это например? – Давит папа, и теперь я слышу в нем того мужчину, который в моем детстве метался по кабинету и отчитывал подчиненных.

– Может, удастся урезать обвинения, а то и вовсе снять их. Здесь немало переменных. Многое зависит от того, что скажет Киприан. Не хочу давать вам обещаний, пока у меня нет всей информации.

– Пошли отсюда, – говорю я отцу. – Просто хочу уйти.

Я жутко голоден. Смертельно устал. Едва держу голову прямо. Ссадины и повреждения головы отдаются болью с каждым вдохом, и последние остатки адреналина уже улетучились из крови.

Главным образом мне очень хочется убраться куда подальше, пока копы не передумали и не кинули меня в камеру до разбирательства.

Папин водитель высаживает меня у общаги. Сам папа настаивал, чтобы я пару дней пожил с ним в отеле – все равно я отстранен от уроков, – но получилось убедить его, что мне нужна моя кровать и чистая одежда.

Когда выхожу из душа, просыпается Эр Джей.

– Прости, – тихо говорю я, убирая банные принадлежности. – Спи дальше.

Он садится, совершенно сонный.

– Что такое? Ты куда-то собрался? – Он трет глаза кулаками. – И какого черта это вчера было с Лоусоном?

Застываю при упоминании Лоусона.

– Спи, говорю. Еще слишком рано.

Едва светает, но Эр Джей, очевидно, решает, что спать дальше бесполезно.

– Что вчера произошло? Куда ты делся после боев?

– Ходил к Кейси. Выложил ей всю правду.

– Ух. А она что?

Пожимаю плечами – а что тут скажешь?

– Не знаю. Я как-то сразу ушел.

– Ага…

– Поехал к копам. Во всем признался.

Поморщившись, он опять трет глаза и приваливается спиной к спинке кровати.

– Ох, блин, Фенн.

Ничего смешного он не сказал, но я все равно тихо хмыкаю. Как сильно может все измениться всего за один день.

– Про Гейба ты им тоже сказал? – спрашивает Эр Джей, вдруг резко проснувшись.

Его резкий тон меня немного озадачивает.

– Ну да. Выбора не было. Так правильно по