Предатель - Эль Кеннеди

какого-то места глубоко в моем подсознании, которое я не до конца контролирую.

– Когда я туда пришел, Гейба нигде не было. Вместо этого я увидел багажник твоей машины, торчащий из воды, и красные стопари. Я прыгнул в воду, чтобы проверить, нет ли кого внутри, и нашел тебя.

Кейси смотрит на меня, как завороженная, с чуть приоткрытым ртом. Глаза большие и испуганные, прямо как в ту ночь.

– Когда я открыл дверь и стал пытаться тебя отстегнуть, я заметил пиджак, зацепившийся за ручник. Его владелец явно сбросил его, чтобы вырваться. – Ненадолго закрываю глаза. Ну, глаз. Второй уже окончательно заплыл. – Я увидел тот пиджак и сразу понял, кому он принадлежал. Гейбу.

Она бледнеет. Я почти вижу, как на нее накатывают эти кадры. Воспоминания, из-за которых она просыпается с криками посреди ночи. Ее мозг постоянно тащит ее обратно в ту воду. Теперь, я знаю, она будет видеть лицо Гейба рядом с собой в той машине.

– Так что я взял пиджак, вытащил тебя. Вынес на берег. Нашел телефон в твоем кармане, написал Слоан, где тебя искать. А потом ушел и добрался до Сэндовера. Спрятал пиджак, как единственное, что могло связать Гейба с той аварией. И до сих пор никому и никогда об этом не говорил.

Больше всего на свете мне хочется, чтобы я был тогда лучшим человеком. Понимал последствия своих решений.

– Я защищал лучшего друга, – с сожалением признаюсь я. – Гейб прикрыл мою задницу перед копами пару лет назад, так что я был ему должен. Той ночью я был на его стороне. Тебя я тогда не знал, и мне жаль. Хотелось бы, чтобы все было не так.

В ее лице отражается борьба, словно она пытается что-то сказать, но ей перехватило горло. Я не даю ей шанса.

– Я пришел попрощаться. Я наконец-то осознал весь вес того, что с тобой сделал, Кейс. Я тебя сломал. Украл у тебя все хорошее и светлое. Довел тебя до Лоусона. Это моя вина, и я ее признаю. Больше не буду доставать тебя, гоняться за тобой, умолять о втором шансе. Ты была права. Мне пора повзрослеть.

Кейси утирает щеку.

– Я не хотела делать тебе больно.

– Знаю. Но я это заслужил. – Сглатываю болезненный комок в горле. – Я правда люблю тебя.

– Я знаю. – Она едва шепчет.

– И именно поэтому должен уйти.

Это я и делаю.

Ухожу и не оборачиваюсь.

Вернувшись в общежитие, я вызываю такси, а потом иду наверх за чистой футболкой. Эр Джей уже спит и даже не шевелится, пока я не ухожу опять.

Я сижу на тротуаре у парковки, и моя решительность только растет. Несколько месяцев назад я мог поступить правильно. Рассказать Кейси, что случилось. Остановить себя, не вмешиваться в ее жизнь, куда мне нельзя было лезть. Но я был эгоистом. Верил иллюзиям. Постоянно находил рациональное оправдание каждой нарушенной границе, прекрасно зная, что испорчу ее безвозвратно. Украду ее веру в человечество и превращу в очередную уставшую, ожесточенную девушку, которую изувечил ее дерьмовый парень.

Я вдруг вспоминаю о маме. О том, как все было бы иначе, если бы она никогда не заболела. Как я рад, что она не видит то, во что я превратился.

Где-то через час подъезжает машина. Водитель справедливо напуган моим видом и наверняка тянется за пистолетом под креслом, пока я встаю с тротуара.

– Куда едем? – настороженно спрашивает он.

– В полицейский участок.

Глава 44

Фенн

В этой маленькой комнатушке словно бы не существует времени. Бледные бежевые стены, кажется, придвигаются ко мне все ближе и ближе, стоит только моргнуть. Потом я закрываю глаза. На секунду. На минуту. Да черт его уже знает. Каждый раз, когда поднимаю здоровое веко, мышцы лица словно прошивает электрическим током. Кровь гудит. Я сижу на жестком металлическом стуле за таким же маленьким столиком, слушаю чьи-то шаги и приглушенные разговоры по ту сторону двери.

Когда та вдруг резко распахивается, меня чуть не сносит со стула от внезапного оживления вокруг.

– Господи, Фенн. Это они тебя так? Что случилось?

Первым врывается отец с двумя стаканами кофе в руках. Один он ставит передо мной. Его лицо перекошено от шока.

Я уже толком и забыл о драке.

– Да нет, все нормально, – хрипло говорю я. Судя по пересохшему горлу, я продремал дольше, чем мне показалось. – Просто надо было кое о чем позаботиться.

Папа пододвигает стул, чтобы сесть рядом, и пристально разглядывает мое бледное лицо.

– Это еще что значит?

– Если Феннели не собирается подавать в суд за избиение, – слышится еще один голос, – то советую ему больше ничего об этом в этой комнате не говорить.

В дверях стоит мужчина в безупречном черном костюме, с портфелем в руках. Он кивает на камеру в углу комнаты.

– Ага, – говорю я, кивая в ответ.

Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что это мой адвокат. Он выглядит как адвокат и говорит так же. Представляется Джоном Ричлином из агентства «Ричлин, Эллис и Отс». То, что его имя первое в списке, звучит многообещающе.

– Скажи мне, что происходит, – просит отец. Он такой заведенный, каким я его уже много лет не видел. Но почему-то не злится, что странно.

Страннее только то, что мы виделись всего пару дней назад. Такое ощущение, что с тех пор, как я врезал собственному отцу по челюсти, прошел целый век.

Вслед за воспоминанием приходит чувство вины и быстро вскипает на поверхности. Не знаю, могу ли теперь вообще смотреть ему в глаза. Последние несколько лет Дэвид был отвратительным, вечно отсутствующим отцом. По-хорошему, он заслужил тот удар. Но мне все равно становится тошно от мысли о собственном поступке.

– Сын, – с нажимом говорит он, когда я продолжаю молча смотреть на свои разбитые, распухшие костяшки. – Что бы это ни было, я пришел помочь. Поговори со мной.

Когда копы оставили меня в этой комнате для допроса, я стал репетировать этот разговор, но так ни к чему и не пришел, прежде чем отрубился.

– Я себя сдал, – говорю я наконец.

– За что? – перебивает он прежде, чем я успеваю объяснить.

– Письменное признание было? – требовательно спрашивает Ричлин.

Папа поднимает руку, говоря адвокату помолчать.

– Я не понимаю. Расскажи, что случилось. Кто-то пострадал?

– Помнишь ту аварию на выпускном в прошлом году? С дочкой директора?

Он непонимающе смотрит на мое лицо.

– Машина утонула в озере.

Кивнув, я рассказываю им все. Описываю полностью ту ночь, которую с тех пор