Правило Диксон - Эль Кеннеди

будет так шутить, если можно привезти колбаски от Густава?

– Ну, я уже провела выходные с твоими родителями, – замечает Диана. – Такими темпами нам скоро объявлять о помолвке.

– Я не собираюсь объявлять о подставной помолвке, когда твой папа в спецназе работает. Он же мне задницу надерет, если я брошу тебя у алтаря.

Диана фыркает.

– Мы оба знаем, что на свадьбу не явлюсь я.

– Слушай, а твоя мама там сегодня будет?

Диана смеется.

– Ни за что на свете. Даже если бы у них с папой были прекрасные отношения, а они у них в лучшем случае подчеркнуто любезные, она не поклонница моей мачехи. Ларисса для нее простовата.

– Это еще что значит, черт возьми?

– Ну, моя мама – пафосный сноб из научных кругов, а Ларисса – парикмахер, так что сложи два и два.

– Не знаю, не знаю. Если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочел стрижку, а не лекцию по философии или еще что. Так практичнее.

– Если когда-нибудь познакомишься с моей мамой, скажи ей об этом. Будем надеяться, этого никогда не случится, потому что она наверняка тебя возненавидит.

Я слегка напрягаюсь.

– Почему? Потому что я наполовину черный?

– Нет, потому что ты играешь в хоккей, а она считает, что все спортсмены тупые. Мама не расистка, она сноб.

– Меня устроит, – смеюсь я.

Лицо Дианы принимает озабоченное выражение.

– Должно быть, непросто по жизни знакомиться с новыми людьми и постоянно гадать, расисты они или нет.

– Не очень весело, – признаю я. – И это странно, потому что отчасти я чертовски рад, что мне так повезло в жизни: я вырос с чудесными родителями и при деньгах. Но иногда все это будто значения не имеет. Например, когда я захожу в отдел электроники, а за мной по пятам – охранники.

– Гребаные говнюки, – ворчит Диана. Встает на защиту моей чести, и это очень мило.

– Ага. Отстой. Но я стараюсь напомнить себе, что привилегий у меня больше, чем у большинства людей, и держаться за эту мысль. Как-то так. – Я с любопытством посматриваю на нее. – Твоя мама правда решит, что я тупой?

– Скорее всего. Она не воспринимает спортсменов всерьез. В старшей школе я встречалась с футболистом, и каждый раз, когда он заходил, она жаловалась, что у нее от одного его присутствия клетки мозга отмирают. А он, кстати, был одним из умнейших людей, что мне доводилось встречать. Он учится на математика в Университете Нотр-Дам[26].

– Да она, похоже, невыносимая.

– Бывает.

Диана налетает на выбоину, и «Мерседес» подпрыгивает.

– Эй, осторожнее, – ворчу я.

– Прости…

– У нас на заднем сиденье целый холодильник колбасок.

– Ой, ты о колбасках беспокоишься. А я думала, о шинах, – она качает головой. – Поверить не могу, что ты потратил столько денег на мясо.

– Ты сказала, твой отец обожает мясо.

– Ты такой подлиза.

– Слушай, он твой папа и коп. А я не дурак. Я правда не хочу, чтобы он воспринял меня в штыки. И поверь мне, попробовав эти телячьи сардельки, ты поймешь, почему они столько стоят.

Она пожимает плечами и сбрасывает скорость, заметив очередную рытвину.

– Да ну. Ты же знаешь, что еда меня совершенно не волнует.

Да, я заметил. Диана питается тем, что есть.

– Я тебя не понимаю. Еда – потрясающая штука.

– Еда – это топливо. Мне неважно, какая она на вкус. И я могу есть что угодно, потому что рвотный рефлекс у меня, считай, отсутствует.

– Это точно, – подмигиваю я.

Она закатывает глаза.

Правда в том, что она потрясающе заглатывает мой член. Черт. При одной только мысли об этом у меня мурашки.

– Не вздумай возбудиться, – предупреждает она. – Мы не будем останавливаться ради секса в машине.

– А можем и остановиться. Ради секса в машине.

– Не будем мы останавливаться, – смеется она.

– Надо было поехать вчера вечером, а не рано утром, – ворчу я. – Тогда прямо сейчас мы бы занимались сексом.

– Вчера я работала, – напоминает она.

– Сказала бы, что заболела.

– Шейн. Не все из нас принцессы на попечении, как ты.

Я фыркаю.

– Серьезно, – она искоса посматривает на меня. – Прекрати так делать.

– Что делать?

– Науськивать всех прогулять работу. Ты так постоянно делаешь. Со мной, со своими друзьями. Некоторые не могут себе такого позволить.

– Я же шучу. Я знаю, что на самом деле они так не поступят.

– Да, но дело в твоем небрежном отношении. То есть да. Мы все в курсе, что ты можешь прогулять работу. Но ты иногда ведешь себя так, будто ты выше работы, и это слегка оскорбительно.

Вот черт. Меня поставили на место.

Мысленно я перебираю все разговоры со знакомыми.

Неужели я правда так поступаю?

– Думаю, в последнее время я часто потешался над Уиллом, – задумчиво признаюсь я, и меня скручивает от неловкости. – Над тем, что он на всем экономит, чтобы отправиться в поход. Но ведь он тоже богат! Зачем путешествовать бюджетно, когда твой папа – конгрессмен?

– Может, он хочет сам за себя платить, – она с намеком изгибает бровь. – В отличие от некоторых.

За это Диане достается мрачный взгляд. Мы оба знаем, что тут она не ошибается, но теперь я чувствую себя полным козлом.

– Прекрати заставлять меня рефлексировать, – ворчу я.

Она в ответ только смеется.

Оак-Риджс жутко похож на город, где я вырос. Я не ожидал, что у нас с Дианой Диксон будет столько общего. Мы оба выросли в маленьких городках. Оба – старшие дети в семье. И настолько совместимы в сексуальном плане, что это даже не смешно.

Диана паркует машину у скромного дома с белой оградкой и опрятной лужайкой. У дверей нас встречает отец Дианы, и выглядит он совсем не так, как я ожидал. Квадратная челюсть и ежик светлых волос – понятное дело, но я-то представлял себе крупного мужика, громилу в камуфляже – ростом не меньше семи и пяти[27]. На деле Том Диксон ниже меня, футов пять, наверное. Впрочем, невысокий рост компенсирует телосложение. У него мясистые плечи, грудь колесом и бицепсы размером с мои бедра.

– Это твой новый парень? – спрашивает он, когда с представлениями покончено.

– Ага.

– Добро пожаловать, – он оценивающе разглядывает сумку-холодильник у меня в руках. – Сынок, то, что ты сегодня принес, определит, нравишься ты мне или нет.

У меня вырывается смешок.

– Поверьте, вам понравится.

– Шейн – король колбасок, – вздыхает Диана.

– У меня есть знакомый в Бостоне, – рассказываю я мистеру Диксону. – О нем никто не знает. У него крошечный мясной магазинчик на Бэк-Бэй между прачечной и…

– …корейским караоке, – заканчивает