Все еще впереди - Мариана Запата

слова, но, если нет… это чертовски плохо. Обратно их уже не вернуть.

– Привет, – сказала я, распахнув дверь.

Даллас был в той же одежде, что и на тренировке. Только без бейсболки – она лежала в моей машине.

– Есть минутка? Нужно поговорить, – с порога заявил он.

Он собирается сказать, что мы больше не можем быть друзьями? Ну да, я несговорчивая и упрямая, и порой со мной очень нелегко. Но он ведь не попросит меня отвалить?

Даллас шагнул вперед, носы его кроссовок оказались за порогом, не позволяя мне закрыть дверь, и потер шею. Он выглядел более уставшим и загорелым, чем до моего отъезда.

– Я звонил тебе.

Что он этим хочет сказать?

– Знаю. Просто я… была занята. Извини. Я собиралась тебе перезвонить, но каждый раз, как я об этом вспоминала, здесь уже была ночь.

Меня чуть не снесло его вздохом облегчения.

– Ты две недели не приходила на тренировки. Не отвечала на стук в дверь. – Он помолчал, пристально глядя на меня. – В тот день ты ушла с соревнования. Я собирался дать тебе время прийти в себя, но тебя не было слишком уж долго, и я заволновался.

Он даже домой ко мне приходил?

Надеюсь, мое удивление не отразилось на лице.

– Меня просто не было в городе, вот и все. Между нами ничего не изменилось. Ты меня ничем не обидел. – Это я выставила себя дурой. – Прости за то, что заставила тебя поволноваться.

Его плечи расслабились.

– Между нами ничего не изменилось?

Если Даллас не собирается все усложнять, припомнив мне мои же слова, то и я тоже. И я произнесла слова, от которых у меня закололо в горле:

– Разумеется, между нами ничего не изменилось. Мы друзья. Зайдешь? У меня есть пиво.

Глава 17

Джош подошел к питчерской горке, чтобы сделать подачу.

Мама наклонилась ко мне и спросила:

– Он теперь лучше бросает?

Как будто раньше он подавал мяч из рук вон плохо.

Я кивнула, не сводя глаз с Джоша. Прошло почти две недели с моего возвращения из Калифорнии. Все это время я была занята по горло. Предполагалось, что сегодня у меня будет выходной, и я проведу его с мальчиками, но пришлось наверстывать упущенное на работе. Ларсены предложили забрать утром Джоша и Луи, и позже отвезти их на соревнование, чтобы я смогла спокойно работать. Когда последний на сегодняшний день клиент позвонил и отменил запись перед самым приемом, мы с Шоном взяли на себя смелость закрыть салон на час раньше.

К счастью, в эти выходные соревнование Джоша проходило всего в тридцати минутах езды от моей работы, так что я успела посмотреть, как «Торнадо» обыграл две другие команды. Впервые со дня моего возвращения мне удалость сделать хоть что-то, имеющее отношение к бейсболу: я две недели была вынуждена работать допоздна, принимая клиентов, чьи записи пришлось перенести из-за моего отсутствия.

Ларсены посмотрели первые четыре игры и уехали, когда появилась я. Вскоре прибыли и мои родители. Сегодня я проведу с ними больше десяти минут – и это тоже впервые за месяц. Между мной и мамой до сих пор витало напряжение. Она зашла слишком далеко, но ни за что этого не признает, только и я не собираюсь идти на попятную. Что бы она ни сказала, я не стану чувствовать себя виноватой за то, что навестила свою лучшую подругу и ее ребенка.

– Да. У него замечательный тренер по подаче. И тренеры команды тоже много с ним работали.

Кстати… Я не удержалась и посмотрела на одного определенного тренера, стоящего со сложенными на груди руками у третьей базы. Мы почти не виделись с того вечера, когда он пришел ко мне домой в день моего возвращения. Он выпил все оставшееся в холодильнике пиво, пока я рассказывала ему о поездке к своей лучшей подруге. Даллас не мог поверить в то, кто ее муж. Пока я проверяла, как там Джош, из своей спальни вышел Луи и предложил Далласу посидеть с ним и послушать мои ежевечерние истории о Родриго.

– Еще раз – кто тут тренеры? – вопрос мамы вернул меня в настоящее, развеяв образ соседа, сидящего на другой стороне кровати Луи и слушающего вместе с ним мой рассказ о том, как Дриго решил, будто потерял телефон, хотя случайно оставил его в холодильнике.

Я искоса взглянула на маму и едва сдержалась, чтобы не покачать головой. Родители нечасто приходили на игры Джоша, как я и Ларсены, но и не так редко, чтобы не знать, кто есть кто. Просто когда Джош впервые заговорил о спорте, родители неприятно удивились.

– Почему не футбол?

– Потому что он не хочет играть в футбол, – ответила я.

За прошедшие годы вполне можно было привыкнуть к тому, что их внук – прирожденный бейсболист, но эти упрямцы, от которых я родилась, так и не смирились с его выбором.

Я сначала указала на Трипа, что стоял у первой базы, а затем медленно и с неохотой – на крупного мужчину, находящегося к нам ближе всех.

– Почему он кажется мне знакомым?

Я посмотрела на маму, ни на миг не поверив в ее забывчивость – эта женщина злопамятна, как слон: она до сих пор иногда выходит из себя, припоминая мне мои детские проступки.

– Ты познакомилась с ним на дне рождения Джоша.

– Вот как.

Ее тон мне не понравился, и я ждала продолжения.

– Тот, что весь в татуировках? – спросила она на испанском.

Весь? Они доходят только до локтей.

–Si.

И снова услышала от нее:

– Вот как.

Не знай я свою маму так хорошо, решила бы, что Даллас ее не заинтересовал. Но я знала, и ее «Вот как» не давало мне покоя.

Джош встал как надо, и отбитый им мяч полетел между третьей и второй базами, прямо к дальнему полю. Я вскочила на ноги и зааплодировала ему. Мама тоже подняла руки вверх и начала хлопать. Джош добежал до третьей базы, я села, и мама наконец сказала то, что я ждала от нее услышать:

– Не думаю, что детям стоит смотреть на эти татуировки.

Я застонала:

–Mama, татуировки не набрасываются на людей.

–Si pero… ve lo[19], – Она фыркнула и качнула подбородком в сторону Далласа, который стоял, упершись ладонями в колени, и разговаривал с Джошем. – Он похож на бандита.

Ненавижу, когда мама начинает нести подобную основанную на стереотипах чушь, особенно когда это касается мужчины, который чертовски добр ко