Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Он опустил голову, помолчал немного, а затем, покраснев еще сильнее, улыбнулся и сказал:

– Подчиненный был груб с ванфэй в тот день. Надеюсь, ванфэй простит меня.

Меня переполняли эмоции, а мысли вернулись к той ночи, изменившей всю мою жизнь… Я отругала еще совсем молодого и такого заносчивого генерала. Он стоял тогда передо мной на коленях, не смея поднять голову. Он раскаивался за Сяо Ци и не мог рассказать мне о настоящих причинах его побега, а я выместила на нем всю свою злобу. И сегодня беседа с ним вдруг всколыхнула былые воспоминания.

– В тот день я была груба с генералом.

Я криво улыбнулась, глядя на строгое лицо молчаливого генерала, я испытывала к нему исключительно дружеские чувства. Он еще больше смутился и не смел поднять на меня взгляд.

– Благодарю ванфэй за эти слова, подчиненный не заслуживает такой чести.

Юйсю улыбнулась, прикрыв рот. От ее улыбки следом за щеками у Сун Хуайэня запылали и уши. Он всегда был застенчивым, уже давно служил под строгим началом Сяо Ци – с каждым годом говорить с женщинами ему становилось все сложнее.

Я стерла улыбку с лица и сказала со всей серьезностью:

– Я даже предположить не могу, где сейчас ван-е. Авангард Цзяньнин-вана, вероятно, уже пересек реку Цаншуй… И сколько им еще до Чучжоу?..

– Вести о том, что ван-е выдвинул войска на юг, дошли до шести городов на севере, – ответил Сун Хуайэнь. – Северная граница далеко от Центральной равнины, и жители сполна испили чашу горя от военной смуты. Последние годы люди полагались на защиту ван-е, чтобы на границе наконец наступил долгожданный мир. Шесть северных городов преклонялись перед ван-е, поддерживая его больше, чем императорский двор. Начальники гарнизонов всех северных округов и областей примкнули к нему, открыли перед ним все городские ворота, заготовили провиант и фураж, с почтением принимая его людей. Когда они пройдут Хуэйчжоу и пересекут реку, то доберутся до перевала Линьлян быстрее Цзяньнин-вана.

Я улыбнулась и кивнула.

– У Цянь, цыши Хуэйчжоу, – ученик моего отца. При его поддержке люди ван-е легко и быстро перейдут реку.

В пригород Хуэйчжоу мы прибыли глубокой ночью.

Сун Хуайэнь заблаговременно позаботился о том, чтобы сообщить о нашем визите цыши Хуэйчжоу. Хотя в предместьях стояла темнота, сам город встречал огнями. У Цянь собрал всех чиновников – от мелких до наиболее влиятельных, – и вместе они выехали навстречу, чтобы должным образом поприветствовать нас.

Я сидела в повозке, выглядывая наружу через щель в пологе, – нас окружали знакомые пейзажи, и люди смотрели на мою повозку с прежним дружелюбием. Только теперь я была не такой, как раньше: тогда я постоянно оказывалась во власти скверного настроения, несмотря на солнечные дни, наполненные песнями и танцами, да крепкое абрикосовое вино. Все это осталось в прошлом. Я думала о Цзинь-эр: где она сейчас? И что стало с моим домом? Кто-то же должен был позаботиться о растущих в саду яблонях…

Повозка въехала в город, но проследовала не в центр и торговые кварталы, а свернула к западной стене, к казенному тракту, в сторону постоялого двора на почтовой станции.

Меня удивил этот маршрут. Я остановила повозку и обратилась к У Цяню:

– Почему мы не заезжаем в город?

У Цянь поспешно поклонился, улыбнулся и сказал:

– Солдаты проделали долгий и тяжелый путь, на постоялом дворе при почтовой станции подчиненный устроил пир. Когда генерал Сун и рядовые устроятся на отдых, подчиненный лично сопроводит ванфэй в путевую резиденцию. До нее быстрее доехать от постоялого двора.

Сун Хуайэнь тут же нахмурился и сказал:

– Куда бы ванфэй ни направилась, генерал обязан следовать за ней и не смеет отходить ни на полшага.

У Цянь виновато улыбнулся и сказал:

– Генерал, возникло недопонимание. Путевая резиденция, в которой жила ванфэй, находится в пригороде. Боюсь, что присутствие посторонних там будет затруднительно…

Он имел в виду, что присутствие Сун Хуайэня в одном доме со мной будет неуместно, и генерал застыл в непонимании. У Цянь, всегда отличавшийся скромностью и покорностью, сегодня настаивал особенно упорно, даже спорил с моими подчиненными, чем очень удивил меня. Я покосилась на него и спокойно сказала:

– Благодарю господина У за доброту. Я хотела бы пригласить вас и генерала Суна в путевую резиденцию, чтобы мы вместе попробовали изысканные вина из погреба.

– Благодарю ванфэй за доброту! – У Цянь несколько раз поклонился и улыбнулся так широко, что длинная борода задрожала. Выглядел он еще более скромно и почтительно. – Если стража последует за нами, сложно будет избежать шума… Если спокойствие ванфэй будет нарушено, как подчиненный сможет объяснить все ван-е?

Он продолжал настаивать – похоже, он и впрямь был полон решимости разделить меня с сопровождающими. Мурашки побежали по моей коже… Я взглянула на Сун Хуайэня. Тогда генерал улыбнулся, оперся на свой меч и, встретившись со мной взглядом, громко сказал:

– Господин У шутит! Ванфэй переживала, что наши братья столько трудились и так утомились, потому хотела разделить с ними счастье на пиру. Что до ее личного отдыха – гость с радостью подчинится хозяину, но стоит прислушаться к желаниям ванфэй.

– Вот только… – замялся У Цянь. – Пир ждет своих гостей на почтовой станции…

– Я так долго была вдали от Хуэйчжоу и очень соскучилась по прекрасным местным пейзажам… – Я намеревалась выведать, что задумал У Цянь. Улыбнувшись, я продолжила, обращаясь к нему и генералу: – Завтра утром мы вынуждены будем покинуть город и продолжить путь. Почему бы не прогуляться до центра, чтобы господин Сун увидел, как прекрасны улицы Хуэйчжоу в свете фонарей? По сравнению с Ниншо тут более празднично.

Сун Хуайэнь чуть склонился с улыбкой на лице, и наши взгляды снова встретились. Кажется, он понял правила моей игры. Выражение же лица У Цяня начало стремительно искажаться. Делано улыбаясь, он со смехом сказал:

– Ванфэй, дорога утомила вас, лучше как можно скорее отправиться в путевую резиденцию и отдохнуть.

– Господин У, мы же виделись совсем недавно, с каких пор вы стали таким скупым?

Посмеиваясь, я медленно посмотрела прямо У Цяню в глаза.

– Мы только по городу прогуляемся и никого не побеспокоим. Неужели и этого нельзя?

У Цянь поспешно извинился, но взгляд его остался встревоженным.

Я посмотрела на Сун Хуайэня – мы оба почувствовали, что происходит что-то очень странное. Ладони мои вспотели. Какая же я глупая! Как я могла так слепо довериться ученику своего отца, совершенно не подумав о предосторожности? Если в Хуэйчжоу что-то изменилось и У Цянь стал жертвой чьего-то заговора,