Пока не закончатся звезды - Инма Рубиалес

пытаюсь спасти ваши с Лиамом отношения, думаю, ты навсегда останешься моей должницей.

Значит, Мишель объединилась с Адамом, чтобы засудить меня? При одной мысли об этом у меня сводит живот. Я так старалась не испытывать к ней ненависти за то, как она обошлась с Лиамом, но ей явно не терпится оказаться в моем черном списке. Ее шансы попасть туда растут особенно теперь, когда я в долгу у Эвана. И все по ее вине.

– Смотри, чтобы голова не закружилась, – отвечаю я.

– Так ты позвонишь ему?

– Нет.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень упряма?

– Прости, но Лиам не в моем вкусе. Конец истории.

– Я мог бы и поверить, если бы только что не разговаривал с твоей подругой.

Я нервно сглатываю, но отступать не собираюсь.

– Просто передай ему, чтобы забыл обо мне, и мы все будем счастливы.

– Я говорил ему об этом еще при первой вашей встрече, но он меня не послушал. Если ты думаешь, что он послушает меня сейчас, ты его не знаешь.

Я чувствую облегчение и тут же упрекаю себя за эгоизм. Я не хочу быть с ним, но при этом не могу его представить с другой девушкой или полностью вычеркнуть из своей жизни. Ну почему все так сложно? Мне так трудно поступить правильно, когда я просто хочу снова быть вместе.

Прикусив губу, я впервые за несколько дней решаю сдаться.

– Я удалила его номер, – признаюсь я. Я сделала это сознательно, чтобы у меня не было соблазна позвонить.

Эван, очевидно, ожидал чего-то такого, потому что он и бровью не повел. А лишь пожал плечами.

– Дай мне свой, и я тебе отправлю контакт.

– Обойдешься.

Он презрительно фыркает.

– Почему ты все так усложняешь?

– Потому что ты мне не нравишься.

– Лиам точно мазохист, раз ты ему нравишься.

Я закатываю глаза и собираюсь вернуться к работе, но Эван достает из кармана ручку и, поглядывая на экран смартфона, записывает на салфетке номер. Сверху он пишет имя – «Лиам».

– У меня всегда при себе ручка, – поясняет он. – Издержки популярности. Всегда нужно быть готовым к тому, что у тебя попросят автограф.

– Все блогеры такие самоуверенные?

– Не все. Только лучшие.

Ухмыльнувшись, он протягивает мне салфетку. Я засовываю ее в карман и обещаю себе, что выброшу ее, как только окажусь вне зоны видимости.

– Не за что, Малена. Когда узнаешь мой номер, можешь записать меня как «Купидон».

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Разбежался.

– Уверен, что в конце концов мы поладим.

– Прощай, Эван.

Я снова порываюсь уйти, но он останавливает меня. Я раздраженно поворачиваюсь и смотрю на него, скрестив руки.

– Что на этот раз? – нетерпеливо спрашиваю я.

Эван сглатывает. Теперь он выглядит немного нервным.

– Скажем так, я приехал сюда не только ради тебя. Лиам рассказал мне о твоей подруге Лизе. И мне захотелось с ней познакомиться.

– Нет, – говорю я, потому что знаю, к чему это приведет, и мне это совсем не нравится.

– Почему? Она кажется милой. В моем вкусе. – Я бросаю на него скептический взгляд, и он вздыхает. – Ну ладно, у нее классная фигура, но ты ведь оскорбишь меня за такие слова.

Вообще-то именно это я и хочу сделать. Однако сейчас речь не обо мне, а о Лизе. А ей, как ни странно, Эван тоже приглянулся.

– Поговори с ней. – Услышав мой голос, он резко вскидывает голову. – Она считает тебя симпатичным, так что иди и попроси у нее номер.

Эван окидывает меня удивленным взглядом и улыбается.

– Это и есть та дружелюбная сторона, о которой говорил Лиам?

– Катись к чертям.

– В душе ты сладкий пирожок, Майя. Просто нужно подождать.

– Я сейчас плюну в твою газировку.

– Бесплатно? Отлично. Вот это сервис, спасибо.

Этому придурку удается меня рассмешить. Я показываю ему средний палец и, пока он все еще улыбается, поворачиваюсь, чтобы вернуться к бару.

Это рискованно, но я достаю салфетку и сохраняю номер Лиама на своем телефоне.

* * *

После работы я отправляюсь в больницу. С тех пор как Лиама рядом нет, я обычно езжу сюда на автобусе. И не только потому, что боюсь водить: на днях машина едва не заглохла, и лучше не рисковать. Проблем и без того хватает. На ремонт нет ни сил, ни средств, поэтому я как могу оттягиваю поездку в автосервис. Съезжу позже. Наверное. Или просто оставлю все как есть. В последнее время мне не хочется ни о чем думать.

Как обычно, я захожу в палату старшей сестры, снимаю пальто и оставляю его на стуле. Мне не нравится одиночество и не нравится оставаться наедине с мамой и Стивом, поэтому на этой неделе я провела здесь много времени. Сегодня исполняется восемь месяцев со дня аварии, но все дни здесь одинаковые. Мне так больно, что я уже привыкла приходить сюда и видеть, что ничего не меняется.

– Привет, Денеб.

Я сажусь перед кроватью и касаюсь ее руки. Со всеми этими проводами, прикрепленными к ее телу, сестра совсем не похожа на себя. Аппараты поддерживают ее жизнь. Без них она не смогла бы даже дышать. Ритмичное биение ее сердца – единственное доказательство того, что она еще жива. В остальном ее как будто больше нет.

Я прочитала множество исследований о том, что произойдет, когда она откроет глаза. Очнуться после комы совсем не так просто, как это изображают в кино. Чем дольше она длится, тем сильнее страдает мозг, и это может привести к нарушениям – двигательным, например к параличу, или когнитивным – к потере памяти, проблемам с вниманием или речью, расстройству контроля импульсов и так далее. Один парень провел в коме три месяца и потерял зрение, вкус и обоняние, а также способность ходить. Процесс восстановления занимает всю жизнь.

Есть пациенты, которым удается вернуться к почти нормальной жизни благодаря огромному терпению, усилиям и поддержке близких. Моя сестра достаточно сильна, чтобы преодолеть все это, но время не на нашей стороне. Она пробыла в коме восемь месяцев. Не три. Восемь.

Каждый раз, когда я думаю об этом, мне становится еще труднее сохранять надежду.

– Признаюсь честно, неделя выдалась не сахар, – говорю я вслух. Денеб – единственный человек, кому я безоговорочно доверяю. – Стив пытался украсть мои деньги, я возмутилась, и он меня ударил. Ему бы все сошло с рук, если бы рядом не было Лиама. Это тот парень, что спал в моей машине, помнишь? Вообще, у нас с ним все пошло не так, как было запланировано. Он заплатил мне, чтобы я отвезла его в Лондон, а в итоге две недели проторчал у нас дома и разбил нос маминому парню. Он немного придурок, но тебе понравится. Когда Стив дал мне пощечину, он очень разозлился и этим напомнил мне тебя. Ты бы тоже разозлилась. И, наверное, тоже попыталась бы сломать ему нос.

При воспоминании о той ночи у меня защемило в груди. Все, что я сказала, – абсолютная правда. Денеб и Лиам прекрасно поладили бы между собой. Они оба очень заботятся обо мне. Внезапно в памяти всплывают слова Эвана, и я с трудом продолжаю говорить:

– На следующее утро я вышвырнула его прочь. Сказала, чтобы он держался от меня подальше. Я не могу впустить его в наш мир. Моя жизнь, выходки Стива, мамино пьянство… все это слишком. Это навредит его психике и имиджу. Ты ведь понимаешь меня? Ты думаешь, я поступила правильно? Но почему мне тогда так больно? Почему не становится легче? – говорю я, а в горле встает комок. – Почему мама не бросит Стива и не начнет заботиться обо мне? Почему я все время думаю, что весь мир ополчился против меня? Денеб, я так больше не могу. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Я устала идти вперед несмотря ни на что.

На глаза наворачиваются слезы. Я наклоняюсь, чтобы опереться руками о край кровати и переплетаю наши пальцы, изо всех сил стараясь не зарыдать от невыносимой тяжести в груди.

– Я хочу быть похожей на тебя и поступить в университет. Я бы хотела изучать журналистику и работать на радиостанции. Ты же знаешь,