Шрам - Эмили Макинтайр

Как только они поворачиваются в мою сторону, я одариваю их улыбкой: в душе у меня не осталось ничего, кроме горящего пламени твердой решимости.

– Ну, привет.

В передней части бара на черном крутящемся табурете расположился мужчина. Услышав меня, он разворачивается, тянется к поясу и достает оружие.

– А-а-а, – произношу я, подходя ближе. – На твоем месте я бы не стал этого делать. – Я хватаю его руку, выкручиваю запястье и забираю у него пистолет. – Упс! Вот это ловкость! – Я смотрю на пистолет, а потом на него.

Тут же поднимается другой мужчина. Его каштановые волосы растрепаны, а серые глаза сузились от отвращения.

– Ищешь смерти? – смеется он, оглядываясь по сторонам. – Ты и правда чокнутый, раз входишь в бар, заполненный армией твоего брата.

По помещению разносятся смешки. Я затягиваюсь и выпускаю дым через нос, когда несколько человек встают со своих мест и направляют пистолеты мне в грудь. Стулья скрипят; в тишине раздаются звуки пистолетных затворов. Но вместо того чтобы направить их на меня, они целятся в посторонних, жаждущих расправы надо мной.

– Я такой же чокнутый, как и они. Но зато у меня есть подкрепление, – ухмыляясь, я развожу руки в стороны, вращая на пальце тяжелый пистолет. – Надо было сразу вам рассказать.

Я поочередно указываю на четырех мужчин, которых держат на мушке.

– Итак. – Я подхожу ближе, вытаскивая изо рта сигарету. – Кто из вас хочет остаться в живых?

Они молчат, очевидно боясь быть пристреленными от одного только шороха. Что ж, я их не виню.

Потому что их действительно прикончат.

– Вот что я вам скажу. – Хлопаю я в ладоши; пепел падает на пол, как снежинки. – Я буду снаружи, пока вы решаете, кто станет счастливым солдатом, доставившим послание моему брату. – Я качаю головой. – Но должен предупредить: я чуть-чуть не в себе. Видите ли, он забрал кое-что мое, и я отчаянно хочу это вернуть.

Мужчина, который стоит впереди, вздергивает подбородок:

– Каково послание?

Вздохнув, я щиплю переносицу, подхожу к нему и приобнимаю за плечи.

– Отлично, – я закатываю глаза, увлекая его за собой к двери. – Я выбираю тебя.

Один мой взмах – и раздаются выстрелы, а вскоре за ними – звук падающих на пол тел. Я не оборачиваюсь, но мысленно отмечаю, что никогда больше не буду мучить Эдварда: он отлично справился с работой, когда я выпал из колеи.

Крепче прижимая мужчину к себе, провожаю его через парадные двери на улицу, где указываю на Эдварда, который стоит перед кондитерской. Затем – на Шейну возле здания, а потом через дорогу – на Белинду и Эрла.

– Видишь их?

Его тело дрожит, но он кивает.

– Здорово. Знаешь, что мне нравится в огне с этанолом? – спрашиваю я, глядя на светящийся конец моей папиросы.

Люди в форме, которые отныне являются моими верными солдатами, выходят из бара, спускаются по ступенькам и встают позади меня.

– Ваше высочество… – обращается мужчина, как только я поворачиваюсь к нему лицом.

– Очень трудно потушить пламя, – продолжаю я, наклонив голову. – Тебе, наверное, лучше подвинуться.

Он падает, когда я с улыбкой бросаю сигарету в здание, воспламеняя его. И пока бар горит, я с удовольствием наблюдаю за огненными языками. А потом поворачиваюсь, чтобы убедиться в поддержке своих людей.

И убеждаюсь.

Парень на земле глазеет на четыре горящих здания. Дым клубится в воздухе, люди кричат и выбегают на улицу, пытаясь спастись от пожара.

Я подхожу к солдату, смотрю вниз, пока он дрожит у моих ног.

– Скажи моему брату, что, если он не отдаст мне Сару, я сожгу весь этот город, всю эту страну дотла, пока у него не останется ничего, чем можно править.

Глава 54

САРА

И вот я снова в цепях, но на этот раз хотя бы нахожусь в комнате.

Прошло уже несколько дней. Физического вреда мне никто не причинил: видимо, решили сохранить меня в целости на случай, если им понадобится использовать меня для фотографий в прессе.

Они пытаются заманить Тристана, используя меня как приманку.

Но я рада, потому что так я точно знаю, что он все еще жив. Он справился.

Дверь в мою комнату открывается – заходят Майкл и мой дядя. Они каждый день приходят в одно и то же время, чтобы помучить меня.

– Сара, – начинает дядя Раф. – Мы не хотим вечно держать тебя прикованной.

– Тогда убейте меня, – шиплю я.

– Ты моя кровь, дитя. Не говори глупостей. – Он вздыхает, подходит ко мне и садится на край кровати, отчего гнев во мне вспыхивает еще сильнее. – Перемены пугают, я знаю. Мы уже потеряли твоего брата и отца – пусть земля им будет пухом.

При упоминании об отце у меня внутри все закипает.

– Но перемены также хороши, – он наклоняется и похлопывает меня по руке, отчего мои цепи звенят.

Я плюю ему в лицо.

Ярость искажает его черты, и он бьет меня по щеке, рассекая кольцами кожу.

Ухмыляясь, я смахиваю волосы с глаз и поднимаю на него глаза:

– Наконец-то, дядя. После стольких лет ты наконец показал свое истинное лицо.

Майкл вздыхает из другого конца комнаты.

– Я устал от ваших препирательств. Проще убить тебя, чем слушать эти бредни.

– Так вперед, – язвлю я. – Если ты думаешь, что Тристан сейчас зол, тогда подожди, пока он услышит о моей смерти, – улыбаюсь я. – Я даже приду с того света, чтобы посмотреть это представление.

Из коридора доносятся тяжелые шаги, за которыми следует стук в дверь.

– Войдите, – шипит Майкл.

В комнату вбегает молодой солдат; его брови намокли от пота, лицо побледнело, словно он увидел привидение.

– Ваше величество, – кланяется он. – У меня послание. – Его глаза мечутся по комнате и останавливаются на мне. Мужчина колеблется, но все-таки продолжает: – От вашего брата.

Сердце в моей груди подпрыгивает от его слов.

Майкл выпрямляется, идет к солдату:

– И?

– Этот человек сумасшедший, сир. Он… он все сжигает. Он послал меня сказать вам, что не остановится. Пока вы не вернете ее.

Майкл наклоняет голову, замирая на месте:

– Что значит «он все сжигает»?

Глаза мужчины в очередной раз устремляются на меня – я наклоняюсь чуть ближе, чувствуя, как в душе разгорается нетерпение при мысли о том, что Тристан придет и спасет меня. Как и обещал.

– Вся главная полоса Саксума… ее больше нет, сир, – шепчет солдат. – А теперь они взялись за восточную часть. Кругом пожары… и их нечем тушить. Эти люди стремительны в своих действиях.

Майкл с воплем переворачивает стол – фарфоровая лампа соскальзывает со столешницы и разбивается на кусочки.

А потом поворачивается в мою сторону и указывает на меня своими толстыми пальцами:

– Это ты виновата.

Я злорадно улыбаюсь, пока кровь закипает в жилах:

– Ты пожинаешь то, что посеял, Майкл Фааса. Пусть Бог смилостивится над твоей душой, когда ты окажешься в руках Тристана.

Из коридора доносятся крики – дядя Раф поднимается с кровати. В проеме двери появляется Марисоль с раскрасневшимися щеками.

У меня в груди зарождается надежда: я даже не знала, выжила ли она после моего освобождения.

Марисоль опускается в глубоком реверансе:

– Ваше величество.

– Говори, женщина. – Майкл вышагивает взад и вперед, проделывая дыру в бордовом ковре.

– Замок в огне.

Майкл распахивает передние двери во двор и тащит меня за собой.

Взволнованная, я оглядываюсь по сторонам, но долго искать не приходится.

Потому что он здесь.

Стоит как бог посреди двора, засунув руки в карманы; подтяжки болтаются на поясе, черные рукава закатаны до локтей, а между губами зажата сигарета.

Мой прекрасный принц со шрамом.

Как только наши взгляды встречаются, на душе становится спокойно. Он вернулся.

– Брат, – рычит Майкл, стоя рядом со мной и крепко сжимая мою руку.

Тристан не обращает на него внимания: вместо этого он осматривает меня с ног до головы, словно проверяя, нет ли на мне царапин.

– Ты ранена?

– Нет, – отвечаю я. – Но я все равно хочу, чтобы ты их убил.

Тристан смеется, запрокинув голову и выпуская в воздух дым. Его смех искренен.

– Как ты прошел через ворота? – Дядя Раф шагает ко мне, стуча о землю тростью. Несколько стражников следуют за ним.

– Ну, в прошлый раз мы пытались воспользоваться туннелями, да только эта идея не очень хорошо сработала, – ухмыляется Тристан.

Раф, обхватив пальцами наконечник