Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

дошло до этого, император уже окончательно лишился власти, склонив голову перед тетей и отцом. Однако по какой-то неизвестной причине отец проигнорировал отговоры тети и настоял на казни Вэнь Цзуншэня до того, как тот признал все свои злодеяния. Отец, не считаясь с мнением других, самовольно подделал указ и отправил его в министерство наказаний. Три дня назад Вэнь Цзуншэня приговорили к обезглавливанию.

– Нет!

Я больше не могла слушать все это. Встретившись с холодными ясными глазами Сяо Ци, я застыла от ужаса, а после упала в кресло. Сяо Ци ничего не скрывал от меня. Секретные письма отца одно за другим легли на стол прямо передо мной – я сразу узнала его почерк…

Я была страшно разочарована, когда узнала, что отец и тетя тайно планировали мой брак с Сяо Ци. Но сейчас, когда я услышала, что они совершили против второго канцлера, образ достойного и уверенного выдающегося человека более не вязался с моим отцом. Я словно слышала историю о небожителе, изгнанном в бренный мир.

Никому не было известно, почему отец так поступил, – из желания заполучить в свои руки больше власти или вследствие других причин. Император в моих глазах всегда был трусливым и слабовольным человеком, а сейчас его загнали в угол. Я была в ужасе и понимала, что мне, невзирая на последствия, придется однажды пойти против всего рода Ван!

В одном из последних секретных донесений корявым почерком, переходящим от кайшу к синшу [117], скрывались ошеломляющие слова: несколько дней назад император издал указ, в котором потребовал низложить наследного принца и в качестве нового наследника престола назначить Цзыданя. Цзяньнин-ван должен немедленно отправиться на север к императорской усыпальнице. Наследного принца обязаны должным образом встретить в столице!

Цзяньнин-ван, старший двоюродный брат императора, жил в Цзяннани. Среди всех удельных ванов, за исключением Сяо Ци, он обладал самой мощной военной силой в сто пятьдесят тысяч солдат. Император также приказал ему помочь Цзыданю и сопроводить в столицу, что стало явным объявлением войны тете и отцу.

Отец и тетя немедленно закрыли императорский город и объявили, что император тяжело болен и находится в критическом положении. В минуту опасности наследный принц получил приказ временно исполнять обязанности императора. Шуфу мобилизовал пятьдесят тысяч солдат для обороны столицы. Тетя отправила к усыпальнице императорскую гвардию и заключила Цзыданя в тюрьму. Воздух в столице накалился от напряжения.

Если Цзяньнин-ван выдвинет войска, Сяо Ци отправит своих людей, чтобы прорвать оборону столицы.

В секретном донесении отец просил Сяо Ци о помощи. Нужно было срочно подготовить все необходимое, включая провиант и фураж, и отправить готовых к бою людей на юг.

Я медленно взглянула на огромную карту и заметила несколько красных линий. Я сначала не знала, что они означают. Но сейчас, после его рассказа, я вдруг образумилась – это военные маршруты Сяо Ци: войска выходят из Ниншо, проходят три перевала, переправляются через реку, заходят в самое сердце Центральных равнин, отрезав важнейшие пути сообщения с юга и севера, затем у перевала Линьлян войска разделяются на три группы, чтобы перехватить вражеских солдат с востока, запада и юга. Таким образом он сможет полностью контролировать столицу как маленький, изолированный городок.

Пока я изучала карту, меня снова сковал холод – он медленно разливался от кончиков пальцев, цунь за цунем. Эта битва была неизбежна… И в этой битве участвовали самые близкие мне люди…

Я не заметила, как Сяо Ци подошел ко мне и положил руки на плечи. Только тогда я поняла, что слегка дрожу. Он молча вместе со мной смотрел на огромную карту, прежде чем спросить:

– Ты умеешь читать карты?

Я кивнула и сухо ответила:

– Да, мой брат раньше любил рисовать карту водных путей.

– Дети из рода Ван и в самом деле очень талантливы. – Он улыбнулся, обнял меня и спокойно продолжил. Он говорил со мной как будто о простых повседневных делах. – Я должен был рассказать тебе обо всем раньше, но ты еще не до конца выздоровела. Я боялся, что подобные новости навредят тебе.

Он говорил об этом так легко и спокойно, как будто происходящее – лишь сущий пустяк, а вовсе не серьезная проблема, связанная с выживанием моей семьи и раздорами масштаба всей Поднебесной. Я посмотрела на него, не в силах поверить, что на его лице все еще сияет улыбка.

Знал ли он, что стоит ему собрать войска и выступить на юг – его будет ждать битва не на жизнь, а на смерть? Он вместе с моими родственниками окажется на краю судьбы, и один неверный шаг приведет их в бездну.

– Ради чего это все?..

Я закрыла лицо, не в силах сдерживать рвущуюся из тайников сердца боль, разразившись беззвучными рыданиями.

Я в самом деле не понимала – ради чего все это? Осенний ветер столицы, прохладная морось, восхитительные пейзажи, самые близкие и любимые родители… Мир, который только распустился передо мной самыми яркими красками, из-за раздоров вновь обрушился в пыль. Быть может, я и все вокруг с этого момента изменятся. Какова цель всех этих ужасов, всего этого абсурда?

– Зачем мобилизовать войска? Зачем идти на войну? – спросила я дрожащим голосом.

Он вдруг рассмеялся, но смех его пробирал до костей – впервые я слышала его таким. Он не улыбался.

– Ради чего?.. – спокойно повторил он мой вопрос, слегка приподняв уголки губ. – Всего два слова: гегемония императора.

Я ошарашенно посмотрела на него, потеряв дар речи. Издревле герои преклонялись перед этой парой слов.

– Если ступить на этот путь, дороги назад уже не будет. Победитель получит все, а победителей не судят.

Он смотрел на меня и сказал именно то, о чем я прямо сейчас думала. Я встретилась с ним взглядом – в голове моей проносились тысячи мыслей. Он понимал, о чем я думала в этот момент, как и я понимала смысл этой пары слов. Если бы я могла начать свою жизнь заново, хотела бы я снова стать слабой, нежной девушкой, наслаждающейся роскошной жизнью в достатке во внутренних покоях дворца? Как моя мать. Или, быть может, я хотела бы провести жизнь рядом с Сяо Ци?

Он спокойно ждал моего ответа, но теперь я заметила в его глазах печаль.

– От канцлера есть письмо и для тебя.

Он развернулся и достал из неприметной шкатулки запечатанный конверт с гербом моей семьи. Это первое письмо от отца с тех пор, как я оказалась в Ниншо.

Он и раньше втайне обменивался письмами с Сяо Ци,