Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

расстались, старшей дочери, Ван Пэй, было десять лет. А второй, Ван Цянь, меньше девяти. Спустя несколько лет разлуки маленькая девочка, которая бегала за мной и называла «А-У-цзецзе», выросла в стоящую передо мной красавицу. Цянь-эр игриво отошла в сторону и подмигнула стоящей рядом девушке – та опустила голову и подняла брови. Одета она была в небесно-лазурное платье, волосы убраны в пышно взбитую прическу. Облик ее был точно писанный с картины.

– Я хорошо помню, какой скромной была Пэй-эр, но я даже не знала, что она выросла в такую красавицу. – Я взяла Пэй-эр за руку и восхищенно вздохнула. – Я и Цянь-эр не узнала.

Щеки Пэй-эр заалели. Она опустила голову, но ничего не сказала. Она даже не осмелилась взглянуть на меня.

Шэньму чуть поклонилась и, улыбнувшись, сказала:

– Цешэнь жила в уединении в далекой деревне и уделяла недостаточно внимания образованию, потому Цянь-эр так груба. Прошу у ван-е прощения за то, что она оскорбила вас.

Выражение ее лица и тон голоса даже сейчас выдавали в ней высокомерную госпожу, но она все равно стала гораздо добрее, чем раньше. Думаю, со временем ее высокомерие угаснет.

Сяо Ци с радостным выражением лица и по всем правилам вежливости сопроводил нас в отдельное помещение, чтобы побыть с нами и шэньму наедине. Во время теплой беседы мы узнали, что Пэй-эр выходит замуж далеко от Цзяннани – я была уверена, что шэньму не захочет отпустить ее. Я даже думала о том, что придется ее уговаривать, однако она не возражала – напротив, очень обрадовалась. Держа Пэй-эр за руку, она сказала со вздохом:

– Если дитя переезжает в дом мужа, о ней будут заботиться до конца ее дней. Это гораздо лучше, чем проживать со мной одинокую жизнь.

Голос ее звучал печально. Когда я собралась заговорить, Сяо Ци нежно улыбнулся и сказал:

– Сюаньнин-цзюньчжу вышла замуж и должна уехать в далекие края, а госпожа уже в солидном возрасте. В родном краю госпоже будет одиноко. Быть может, госпожа захочет вернуться в столицу, где о ней обязательно позаботятся.

Шэньму кивнула с улыбкой.

– Родина моя далеко, и люди там не привыкли к столичной роскоши. Скоро Пэй-эр оставит меня, и у меня останется только моя маленькая Цянь-эр – о ней и стоит беспокоиться…

– Мама! – перебила женщину Цянь-эр и топнула ногой. Шэньму с любовью взглянула на нее и, не говоря ни слова, улыбнулась. Мы переглянулись с Сяо Ци и тоже улыбнулись.

Пока мы разговаривали, вошел императорский гвардеец, подошел к Сяо Ци, склонился и что-то прошептал. Я посмотрела на мужа – лицо его помрачнело.

Сяо Ци встал, попрощался с шэньму и оставил меня с ней наедине. Мы решили проводить его до выхода из покоев. Уже на пороге он обернулся ко мне и ласковым голосом прошептал:

– Ты сегодня в тонком платье – я запрещаю тебе играть в снегу.

Я не ожидала, что он скажет такое на глазах у шэньму и ее дочерей! Лицо мое моментально вспыхнуло. Сзади раздался смешок – Цянь-эр прикрыла рот рукавом и лукаво взглянула на Сяо Ци. Сяо Ци же, сохраняя полное спокойствие, пристально, очень строго смотрел прямо на меня, затем слабо улыбнулся и удалился.

– А-У хорошо вышла замуж. – Шэньму посмотрела на меня с улыбкой, сделала глоток чая и сказала: – Твоя гугу хорошо разбирается в людях.

– У каждого свой брачный перст судьбы.

Когда речь зашла о моей тете, я совсем не хотела продолжать этот разговор и, слабо улыбнувшись, сменила тему:

– Муж Пэй-эр – человек талантливый, с отличной репутацией. Через несколько дней он прибудет в столицу, чтобы встретить невесту. Когда шэньму увидит его, она еще больше обрадуется.

Шэньму отослала сестер. Отчего-то Пэй-эр стыдливо опустила голову, но подчинилась. Отставив чашку чая, шэньму тихо вздохнула:

– Это дитя… Пэй-эр… У нее несчастная судьба.

– Отчего? – Я нахмурилась, глядя на нее.

Шэньму продолжила:

– Ты прекрасно знаешь, что Пэй-эр с рождения слаба здоровьем. Она до сих пор слаба… Как и ее родная мать… Мать ее умерла при родах. Я лишь боюсь, что когда она выйдет замуж и захочет родить ребенка, то не справится… Лучше бы она не желала детей…

Сердце мое болезненно сжалось. Шэньму продолжила говорить, но я не смогла ясно расслышать ее последние слова. Только когда она громко окликнула меня – я опомнилась. Шэньму прищурилась, задумчиво глядя на меня. Меня будто пронзили тысячи тонких иголок.

– А-У, о чем ты задумалась? – с улыбкой спросила она. Она снова стала нежной, доброй шэньму.

Встретив ее испытующий взгляд, я взяла себя в руки.

– Как бы там ни было, если Пэй-эр выйдет замуж за мужчину из рода У, уедет с ним далеко и не сможет иметь детей… Боюсь, брак этот будет невыгодным.

Шэньму кивнула и сказала:

– Вот почему я хочу выбрать пару служанок, которые будут сопровождать новобрачную. В будущем они смогут родить дитя, а Пэй-эр возьмет его на воспитание, как своего.

Я чуть нахмурилась – на сердце мое вдруг упала тень Цзинь-эр, и оно сжалось от печали. Слова шэньму затерялись в моем сердце, как в зыбучих песках. Мне почему-то стало ужасно некомфортно, я не знала, что ответить. На что мне хватило сил, так это на слабый кивок.

Несмотря на то что мы с Сяо Ци не пытались завести ребенка, люди догадывались, что это связано с моим слабым здоровьем. Никто до сих пор не знал, что у меня никогда не будет детей. Однако, глядя на лицо шэньму, мне отчего-то стало не по себе. Я по наитию была наготове – я не хотела, чтобы она узнала правду.

Смена власти

Когда я вернулась домой, меня настигла очередная проблема.

Цзыдань и Ху-фэй жили в мире и согласии. Тем более что Цзыдань со своим нравом несильно ей докучал. Вот только прошлой ночью по неизвестным причинам Ху Яо вернулась в материнский дом, из-за чего Ху Гуанле с раннего утра навел шума в резиденции Сянь-вана. Цзыдань закрыл ворота, не удостоив господина Ху ответом. Тот же продолжил кричать у ворот его резиденции, тем самым создав еще больше проблем. Шум этот не нравился людям, господина Ху пытались уговорить не гневаться. В итоге к Сяо Ци прибыл гонец.

На этот раз Ху Гуанле не стеснялся в выражениях при Сяо Ци, что очень его разозлило. Он приказал страже связать его и бросить в тюрьму.

Сяо Ци был заинтересован в том, чтобы усадить Цзыданя на трон, в то время