Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

естественно, требует огромной подготовки. Между свержением императора и введением нового правителя не было места смуте.

Цзин-эр молод и болен, он не сможет поддерживать стабильность в стране. Никто не будет возражать против его свержения. Весть о том, что регент намеревается упразднить императора и установить нового, быстро разлетелась среди чиновников и народа. Незаметный Сянь-ван из бездельника, отрешившегося от мира, тут же превратился в желанного наследника престола. В неопределенности никто не мог догадаться о намерениях Сяо Ци и предположить, какие всех ждут перемены.

Однако едва устоявшаяся при дворе власть снова начала меняться. Каждая игровая шашка медленно двигалась в сторону Сяо Ци. Воля неба меняется незримо, так и великие перемены при дворе начались неожиданно и незаметно.

Эта зима выдалась очень длинной.

К концу года в столицу прибыли две богатейшие семьи с юга – Шэнь и У.

В Цзяннани не было того, кто не знал бы о них. Именитый род, наследственная знать, добрая слава, простирающаяся по всей Поднебесной. В Цзяннани их слава не уступала роду Ван в столице. Поскольку при дворе происходили неожиданные перемены, две великие семьи с Цзяннани потеряли всякое терпение от новостей и прибыли ко двору под предлогом аудиенции с императором. Однако истинной их целью было заключение брачного договора. Всем было прекрасно известно, что регента не интересовали новые наложницы. Более того, Сяо Ци – единственный ребенок в семье, у него не было братьев. Единственные близкие к нему родственники – род Ван.

В императорском парке при дворце Шуюй брат приоткрыл губы и позволил наложнице положить дольку сочного апельсина. Он довольно улыбнулся, безмятежно откинувшись на спинку лежанки. Я потерла лоб и посмотрела на брата, горько усмехнувшись.

– Какой же ты легкомысленный. Теперь дочери двух влиятельных домов соревнуются за тебя. Что думаешь делать?

– Или возьму в жены обеих, или никого не возьму! – Рассмеялся окруженный восемью красавицами брат. Роскошные очаровательные девушки щебетали и хохотали.

– К сожалению, у нас только один Цзянся-ван, и мы не можем разделить его надвое. Если бы мы и могли разделить вас, то разделили бы на восемь частей, – говорила это любимая наложница брата Чжу Янь. Речи ее были ласковые и кокетливые, слаще меда, а голос нежный.

Брат чуть не подавился апельсином и ошарашенно уставился на нее. Я отвела взгляд и улыбнулась.

– Чтобы не было хлопот, нашему вану стоит поскорее жениться.

Чжу Янь прикрыла рот рукой и тихо рассмеялась:

– Раз так, прошу, ванфэй, смилуйтесь, позвольте нуцзя [81] стать приданым ван-е, чтобы нуцзя могла быть с ван-е рядом.

Другая красавица сказала со смехом:

– Один женится на одной, а вторая тут же заключает с первой союз – разве это не двойная выгода?

Все наложницы рассмеялись, но сердце мое вдруг кольнуло. Я почти забыла, что у моего шуфу было две дочери. В тот год они вернулись за шэнь-шэнь [82] в родные края, в Ланъю, и мы не виделись уже много лет. Им должно было исполниться пятнадцать или шестнадцать лет.

Война закончилась, великое бедствие позади, но люди в Цзяннани в страшной тревоге. Все, от чиновников до обычного народа, с нетерпением ждали этого бракосочетания в надежде, что брак положит конец череде убийств и развеет мглу.

Брат прогнал наложниц, оставшись со мной наедине. Я спросила у него: он в самом деле хочет породниться с родом из Цзяннани?

Он равнодушно улыбнулся и сказал:

– Юная красавица, не испугавшись трудностей далекого пути, проехала столько ли, чтобы хорошо выйти замуж. Как я могу держать ее за порогом [83]?

Я пристально смотрела на него.

– Гэгэ, среди стольких женщин кто занял твое сердце? Кто лучшая?

Старший брат покачал головой и сказал со смехом:

– Все по-своему хороши, я всех очень люблю и ко всем отношусь одинаково. Невозможно сказать, кто из них лучшая.

– А сао-сао [84]? – Я спокойно смотрела на него. – Был ли ты искренен с ней?

Брат замолчал, улыбка исчезла с его лица. Раньше я никогда не спрашивала у него о прошлом – боялась расстроить. Я лишь опасалась, что он снова будет предаваться воспоминаниям и закроет двери в свое сердце.

– Она умерла. Ты можешь обо всем мне рассказать. Она не будет винить тебя.

Старший брат вздохнул и медленно заговорил:

– Ты права. Я не был с ней искренен. Никогда.

Я пораженно взглянула на него. И вдруг мой брат решил стереть пыль с прошлого и обо всем мне рассказать.

– Брак между мной и Хуань Ми изначально был простым спором. Когда я впервые встретил ее, то даже не задумывался о том, как она красива. Она была холодна ко мне и заносчива. Она не имела для меня никакой ценности, но будила дух соперничества. Тогда я был юным и ветреным. Тогда Цзылун… покойный император поспорил, что сможет добиться Хуань Ми. Он знал, что Хуань Ми предназначена как главная жена Цзылюю, но меня до последнего держали в неведении. Он дразнил меня, издевался. Случилось, что в тот год отец подумывал о моей женитьбе. Когда он узнал, что я влюблен в Хуань Ми, я был уверен, что он накажет меня за это. Вот только я никак не ожидал, что он не просто поддержит мой выбор, но и согласится сделать ее моей женой! Я не знал даже, радоваться этой новости или наоборот… Я не смел ослушаться отца и хотел завоевать ее, поэтому согласился… Когда я узнал, что она помолвлена с Цзылюем и любит его, было слишком поздно! Брачный договор был подписан – пути назад уже не было!

Досадная шутка и спор разрушили два прекрасных брака. Более того, сао-сао возненавидела Цзылюя до конца своей жизни! От этой истории сердце мое сжалось от боли.

Старший брат печально продолжил:

– Наш брак стал роковой ошибкой. Цзылюй рассорился со мной, а я стыдился не только его, но и Хуань Ми. В порыве гнева я отправился в дальние странствия в Цзяннань, и тогда…

Теперь я понимала, почему мой брат не спешит жениться. Ему легче и приятнее отдыхать среди букета красавиц, лотосовых цветов, чем жениться. Он боялся еще раз кому-нибудь навредить. Боялся, что кто-нибудь станет второй Хуань Ми.

– Мы с тобой не можем выйти за тех, кого любим. Вместо того чтобы свить вокруг себя кокон, пользуйся моментом – наслаждайся жизнью.

Его губы тронула ленивая улыбка, но слова его сквозили печалью.

Вдруг я вспомнила о той влюбленной девушке, которая посреди ночи стояла у него под окнами. Крепко схватив брата