Вернись ради меня - Коринн Майклс

имею в виду, что ты выглядишь нормально и все такое.

И тогда он бросается на меня.

Я взвизгиваю и пускаюсь наутек, но у меня нет никаких шансов убежать от него. Коннор хватает меня и сжимает в объятиях. Я брыкаюсь, а затем вижу Хэдли.

– Коннор! – кричит она.

Услышав ее, он бросается прочь со мной на руках.

– Ты не поймаешь нас!

Руками я обвиваю его шею, пока он носится по кругу от Хэдли.

– У тебя моя мама!

– Да, и, если ты хочешь ее назад, тебе придется догнать нас!

Я смеюсь, наблюдая, как он снова и снова уворачивается от нее. А еще смотрю на Хэдли, которая заливается истерическим смехом, гоняясь за нами, и в этот самый момент чувствую себя счастливее, чем когда-либо.

Меня ничто не тяготит. Я у него на руках, пока он носится по полю, а наша дочка бежит за нами. Я улыбаюсь, и мне кажется, что вместе со мной улыбается весь мир.

* * *

– Заявление о разводе официально подано. Судья рассмотрит дело и, независимо от того, подпишет его Кевин или нет, вынесет решение, потому что Кевин находится в тюрьме в ожидании суда.

Я даже не знаю, что сказать. Несколько месяцев мы ничего не могли сделать из-за дурацкого временно́го ограничения, и Сидни бдительно отсчитывала время до того момента, когда она сможет действовать.

– А как насчет теста на отцовство?

Она вытаскивает копию документа.

– Хочешь посмотреть?

Я киваю.

Знаю, что Хэдли не его, но было бы здорово убедиться в этом еще раз.

– Ты заглядывала? – спрашиваю я.

– Нет. Подумала, что это будет неуместно с моей стороны.

Я улыбаюсь:

– Спасибо, Сид.

Сидни стала мне надежным другом, которого у меня никогда раньше не было. Хэдли обожает ее, а сама Сидни обожает издеваться над Коннором. С ней весело проводить время.

– Не стоит, но, пожалуйста, открой уже эту хреновину, чтобы я перестала испытывать внутреннее напряжение.

Я делаю, как она просит, и читаю про себя результаты с широкой улыбкой на лице.

– Я так понимаю, он не отец?

– Нет, – говорю я со слезами радости на глазах. – Хотя мы и так уже это знали, но это вроде как… только лишний раз все подтверждает.

– Итак… это Коннор?

– Ага, он отец Хэдли.

Сидни откидывается на спинку стула, и по ее лицу видно, что она все-таки удивлена.

– Я так и думала. То есть у Хэдли глаза Эрроудов, но я не могла поверить, что это возможно.

– Я всегда надеялась.

Она улыбается:

– Когда-то я тоже надеялась. Послушай, – говорит Сидни, и выражение ее лица становится серьезным, – как твой друг, я хочу предупредить тебя, что у братьев Эрроуд много… скелетов в шкафу. Я встречалась с Декланом, кажется, всю свою жизнь. Он поцеловал меня, когда мне было восемь, сказал, что мы поженимся. Я любила его всем сердцем и действительно верила, что он мой навсегда, но он изменился. День за днем мальчик, которого я знала, бесследно исчезал по вине своего отца. Смотреть на это было невозможно, но у нас был план. А потом он вдруг ушел и больше не вернулся. Любить их легко, но терять их… Что ж, это не то, с чем можно смириться.

Мой первый порыв – защитить Коннора, но я подавляю его. Сидни говорит мне все это не затем, чтобы ранить, – она поступает как друг. Еще я слышу боль в ее голосе. Очевидно, она так и не оправилась от разрыва с Декланом.

– Я знаю, что у них было тяжелое детство.

Сидни фыркает:

– Элли, что бы он тебе ни говорил… умножай на два. Эти ребята жили в аду, и за этим было страшно наблюдать. Коннору, пожалуй, досталось больше всех, потому что он был последним, кто вырвался из этого кошмара. Деклан уехал первым, и мы с ним поступили в колледж. Мы учились в разных учебных заведениях, но рядом. У нас все было хорошо, даже замечательно, но, как только Коннор уехал в тренировочный лагерь, Деклан прекратил отношения со мной. Я была подавлена и замкнулась в себе, когда он уехал.

– Мне жаль, что он сделал тебе больно.

– Мне тоже. Самое грустное в том, что я бы убежала с ним. Я бы последовала за этим человеком хоть на край света, но он велел мне остаться, сказал, что больше меня не любит. Он хотел начать с чистого листа, и это означало, что с нами покончено.

Сидни старается скрыть свои эмоции, но я чувствую: она все еще любит Деклана.

Но это их история. У нас с Коннором все по-другому. Мы столько с ним говорили, что я верю: он не прячет глубоко в душе какой-нибудь темный секрет, который заставит его бежать от меня.

– Я понимаю, что у тебя были проблемы с его братом, но Коннор рассказал мне о своих демонах и знает о моих. Я ценю твое желание помочь, и я слышу твои слова, правда, слышу, но между нами есть что-то большее. У нас общий ребенок и… не знаю, Сидни, просто так…

– Легко любить его?

Ну я не люблю его. По крайней мере, пока не так сильно люблю. Я знаю, что могла бы. Сердце выпрыгивает из груди, но разум я держу в узде. В любви заключается власть, которую можно использовать против кого-то. Я не буду прыгать снова, пока не узнаю, куда приземлюсь.

– Скажем так, легко хотеть любить его.

Сидни протягивает руку и накрывает ею мою.

– Я не говорю тебе держаться от него подальше или что-то вроде того. Просто хочу, чтобы ты была осторожна. Я хочу убедиться, что вам с Хэдли не придется испытывать ту же боль, что и мне.

– Я ценю это.

Она улыбается:

– А теперь давай отпразднуем твой предстоящий развод и поедим где-нибудь!

Я радостно киваю и тут же хватаю сумочку:

– Да, давай!

Сегодняшний день полон возможностей и радостей, и я планирую насладиться ими сполна. И все-таки что-то не дает мне покоя, подсказывая, что еще рано расслабляться.

* * *

Я не совсем понимаю, зачем я здесь.

Все мои инстинкты вопят, призывая меня повернуть назад.

Но вот я в окружной тюрьме Люцерна, сижу перед стеклянной стеной, отделяющей меня от пустой комнаты. Руки покалывает, потому что нервы у меня на пределе. Я знаю, что в данный момент Кевин не может навредить мне, но одна мысль о том, что сейчас я его увижу, вызывает тошноту.

И все же мне нужно встретиться с ним лицом к лицу