Красная шапочка для босса - Алёна Амурская

моей черепашьей скоростью бродить сейчас опасно. Зато задний двор Михалыча, как и у бабули, тоже смотрит на лес. Можно пробраться туда под прикрытием деревьев, и посмотреть издалека с безопасного расстояния, что происходит. А потом уже думать, что делать.

- Потап Михалыч! - торопливо обращаюсь к темному пятну, копошащемуся в зарослях малины и крапивы. - Я на разведку через лес к бабуле пойду!

Он что-то бубнит невнятное в ответ, но я не слушаю - хромаю к дыре в заборе, за которым начинается лес.

Вокруг темно, моросит дождь. Над верхушками деревьев вспыхивают дальние отблески начинающейся грозы, и это мне на руку. Хоть какое-то освещение. Потому что если бы я не знала околодачные тропинки, как свои пять пальцев, то заблудилась бы в темноте сразу же.

Где-то вдали носится эхо сирены, но поначалу я слишком занята тем, чтобы не споткнуться о какой-нибудь сучок под ногами. Только новой травмы еще не хватало... Но звук приближается с каждой секундой. То ли скорая, то ли полиция, попробуй угадай.

Я замираю, прислушиваясь.

Взгляд выхватывает впереди мечущийся отблеск какого-то электрического огонька. И он довольно энергично приближается в мою сторону... Фонарик, что ли?

Первый порыв - крикнуть и попросить о помощи, - я давлю в себе на корню. А вдруг это снова те жуткие типы, приятели Бейбарыса? Но времени порефлексировать особо нет. Что ж - придется на всякий пожарный спрятаться. Хватит уже на наивный авось полагаться.

Отступаю с дачной тропинки в колкую гущу молодого ельника... и с радостью обнаруживаю там знакомые очертания лесной беседки.

Классное место - я не раз здесь останавливалась, чтобы посидеть, послушать птиц и просто побыть одной. Эту беседку дачники-энтузиасты своими руками соорудили. Привязали прямо к веткам роскошной высокой ели крепкий навес от дождя, красиво уложили короткие обтесанные бревна-скамеечки вокруг ствола, а чуть поодаль от дерева поставили мангал для шашлыков и обложили камнями место для костра.

Неловко подныриваю под низкую еловую лапу и с облегчением опускаюсь на бревно. Ждать остается совсем недолго... и когда яркий луч фонаря озаряет тропинку, до меня доходят и мужские голоса.

Их всего два. Один - мягко-вкрадчивый и текучий, а второй - низкий и холодный.

Звуки последнего обжигают сердце радостью. Это Волчарин!

Глава 38. Основной инстинкт

Оба увлечены разговором, и до меня наконец доносятся внятные обрывки.

- ...слово, если вы не станете претендовать на флешку, Максим Романович, - уверенно вещает азиат. Его плавные кошачьи интонации невозможно перепутать. - И ваша помощница с бабушкой не пострадают. Ваши люди против моих... никому из нас лишний шум не нужен. Вы же понимаете наше затруднение? Вы не можете тронуть меня из-за Германа Юрьевича, да и у меня руки связаны. Никто в своем уме не пойдет против Бати по такому жалкому поводу... так что наши силы равны.

- Ошибаешься, Бейбарыс, - равнодушно отвечает Волчарин. - Ты ведь слышал сирену, не юли. Потому так охотно и согласился прогуляться со мной через черный ход... Думаю, это Котов решил поучаствовать. Только у полиции свои, совсем другие резоны, и ты это отлично знаешь.

Наступает молчание, в течение которого собеседники слегка притормаживают возле ограды Михалыча.

- Максим Романович, давайте всë же будем с вами рациональными и последовательными, - гибко предлагает азиат. - Сначала вы своими глазами увидите, что девушка ваша цела и невредима... а потом вернемся к вопросу о флешке... Кстати, здесь можно пройти напрямик.

Луч фонаря прыгает в сторону дома, который я только что покинула.

Волчарин слегка медлит с ответом, и у меня возникает странное ощущение. Как будто он блефует.

Не знаю, откуда взялось это чувство... возможно, из-за того, что я всегда слушала этого мужчину и впитывала его манеру общения с особым, очень заинтересованным вниманием. И прекрасно научилась улавливать момент, когда он реально на что-то нацелился.

Так вот сейчас у меня абсолютно отсутствует ощущение, что Волчарин хочет каких-то переговоров. Только чего тогда он ждет от своего собеседника? Ничего не понимаю...

- Согласен, - вдруг пожимает плечами Волчарин и неосмотрительно поворачивается к Бейбарысу спиной, чтобы шагнуть на участок Михалыча.

«Осторожней!» - рвется у меня запоздалое предостережение. О чем он только думает?!

Как в воду глядела.

Х-хек!

Фонарик отлетает в сторону одновременно со смачным звуком удара. Такое часто слышишь в кино, когда чей-то кулак врезается в противника - резкий хекающий выдох и шум падения поверженного тела.

От ужаса у меня аж волосы на затылке шевелятся. Стою под елью ни жива ни мертва, таращусь в темноту расширенными глазами.

Блин, что происходит? Ничего не видно! И почему... почему Волчарин молчит?! Господи, что же с ним...

Свет от фонарика мечется на тропинке туда-сюда, и единственное, что я могу расслышать - это шорох и частое дыхание человека, который куда-то торопится. Тихий довольный шепот:

- Вот она...

А затем хруст веток под быстро удаляющимися шагами. И непрерывный шелест осеннего дождя в ночной тишине холодного леса.

Некоторое время я еще напряженно прислушиваюсь, гадая, как далеко убрался кошмарный азиат. Но страх за Волчарина и нетерпение подстегивают к действиям, глуша инстинкт самосохранения.

Закусив губу, хромаю в сторону тропинки. Она убегает в темноту сероватой змейкой и хорошо просматривается под ногами. Но буквально через несколько шагов я натыкаюсь на что-то...

Это Волчарин.

Боже мой..!

Зажимаю рот ладонью, глуша всхлип. Хочу медленно опуститься на землю... но колени подгибаются, как сырой картон, и я скорее падаю рядом с ним в чавкнувшую от влаги траву.

- Максим Романович..! - шепчу, задыхаясь от тревоги. Сердце колотится так, что пульс в горле вибрацией отдается. - Максим...

Он не отвечает и даже не шевелится.

Чуть не плача, распахиваю его черную кожаную куртку и прижимаюсь ухом к широкой груди. Ловлю сильный, уверенный стук и длинно, протяжно выдыхаю. Жив! Надеюсь, ничего серьезного...

Но какой же он идиот - поворачиваться спиной к настоящему убийце! Слов цензурных нет просто!

Осторожно ощупываю голову Волчарина и нахожу заметную припухлость на месте удара. От моего прикосновения он вздрагивает и приоткрывает глаза, блеснувшие в полумраке отраженным светом далеких