Трудно удержать - Кристи Бромберг

Тихий уход, чтобы дать понять – я не из тех девушек, что после требуют поцелуев и объятий. Секс есть секс. Любовь есть любовь.

Я подписывалась только на первое.

Так почему же пялюсь в потолок, мечтая, чтобы Раш лежал рядом?

Глава 27. Раш

Пять недель назад

Дверь открывается, и шокированный Рори встречается со мной взглядом. Он тут же отступает, чтобы спрятаться на случай, если за мной увязались журналисты.

– Ты с ума сошел? – утягивает он меня внутрь и захлопывает дверь.

Сделав несколько шагов, я поворачиваюсь к нему лицом.

– Могу задать тебе тот же вопрос.

Воздух между нами сгущается от напряжения; уверен, Рори лихорадочно соображает, что бы такого сказать, чтобы улучшить ситуацию.

А ничего.

Он ничем не сможет оправдать то, как своей ошибкой усложнил мне жизнь. Я думаю о двух машинах, которые мне пришлось отправить из дома, чтобы отвлечь прессу.

Так и хочется отвесить Рори оплеуху.

Хочется выяснить правду.

Хочется возненавидеть свой долг – тяжелый удар, к которому я не был готов. Злость. Я просто в ярости.

– Раш, – Рори пожимает плечами. Вздыхает. – Не знаю даже, что и…

– Ты ее любишь?

Мне нужен ответ лишь на этот вопрос. Только это и имеет значение.

– Ах, Раш Маккензи, кто же знал, что ты романтик?

– Не неси чушь, Рори. Это не смешно. Ты играешь с моей жизнью. Мне все равно, если ты или твой отец полагаете, что на моей карьере это никак не скажется. Это полнейшая ерунда. Самая настоящая чушь. И если ты хоть на секунду решил, что будешь скакать вокруг как Прекрасный принц, в то время, как я…

– Она – любовь всей моей жизни, приятель. – Рори смотрит на меня широко открытыми глазами и кивает. Сожаление виднеется во всем: в его позе, в выражении лица. – Она пробудила во мне желание жить. Она…

– То есть – «пробудила желание жить»? – недоверчиво смеюсь я. – У тебя же все есть, – я обвожу руками гигантский дом, в котором мы сейчас стоим. – Карьера футболиста…

– Едва ли…

– Любящая семья…

– Любовь и обязательство не одно и то же, – вставляет он. – Уверяю тебя, идеальных сыновей не бывает, и я тому подтверждение.

– Рори, – вздыхаю я. – Я тебя не понимаю. Я, черт возьми, принял удар на себя, так что заслуживаю получить ответы.

– Так ты не видишь, да? – С разочарованным вздохом Рори направляется в соседнюю комнату, и я следую за ним. – Мой отец. Я жил, постоянно слушая, как он причитает: «Почему ты не можешь быть таким, как Раш?» Я никогда не соответствовал его желаниям.

– Чушь собачья, – черт, мне не помешало бы что-нибудь выпить. Тупая боль пульсирует за веками, и я даже не уверен, что она когда-нибудь пройдет. – Как все это связано с Эсме? С тем, что ты переспал с женой Сета?

– Когда я говорю, что она пробудила во мне желание жить, так, мать твою, и есть! – кричит Рори.

– Ты мой старый друг. Поступая так… – И тут до меня доходит. Я наконец слышу, что он говорит.

– Рори? – понижаю я голос, пока стараюсь понять. Я смотрю на него и спрашиваю себя, как мог не знать, что он устал настолько, что хотел покончить с собой. – О чем ты?

– Такому парню, как ты, не понять, – отвечает он, потирая виски.

– Я не в настроении шутить, понятно? Не разбрасывайся подобными намеками, если не имеешь это в виду. – Через секунду я оказываюсь прямо перед ним, смотрю на человека, которого считаю своим братом, и знаю, что он не лжет. Просто знаю… – Почему?

Рори пожимает плечами, и стыд проступает в каждой черточке его лица.

– Ты не знаешь, каково это – быть мной, – произносит он едва слышно. Я, схватив его за шею, побуждаю посмотреть мне в глаза.

– Мне все равно, что происходит в мире, – заявляю я, взмахнув свободной рукой. – Я всегда рядом, брат. – Я не двигаюсь с места, потому что просто не в силах это сделать. В голове только «а что, если бы…». Я никак не могу понять, как он даже посмел подумать, что совсем один.

Потому что я действительно считаю Рори своим братом. Когда мы были моложе, у него имелось предостаточно шансов выдать меня. Когда я пробовал поступить в академию, он мог рассказать остальным, что я подбираю за ними мусор, не чтобы оказать им услугу, а чтобы доесть протеиновые батончики, которые заменяли мне ужин. Он мог бы рассказать, что я тот, кто после тренировки «случайно» прихватывал чужую куртку, лишь бы не замерзнуть в том сарае, а на следующий день возвращал ее, извинившись. Рори ловил меня на этом, но сохранил все в тайне.

Он мог бы разозлиться, сказать родителям не впускать меня в их жизнь, потому что он ничем не был мне обязан.

Но почему-то Рори сделал меня частью своей семьи.

Мы болтали о всякой ерунде. Очень много.

Обсуждали женщин. Даже чаще.

Обсуждали футбол. Больше, чем что-либо.

Так как же он пришел к такому?

И что еще важнее – как я не заметил этого?

– Я всегда рядом, – повторяю я.

– Знаю. – Голос Рори звучит хрипло, когда я заключаю его в объятия. У меня голова идет кругом. Как я мог быть так сосредоточен на своей жизни, что не заметил, как он идет ко дну? Как не увидел этого на поле или в раздевалке? Конечно, я знал, что время от времени Рори употребляет наркотики, потому что даже Арчибальд признался, что ему об этом известно. Но мысли о суициде…

Отступив на шаг, я сглатываю ком эмоций, что застрял в горле.

– Объясни. Я хочу понять.

– Я не могу это объяснить, Раш. Ты никогда не окажешься на моем месте, не поймешь, что творится в моей голове. Я не могу объяснить, как тяжело мне было каждый день просыпаться, одеваться и притворяться, что все нормально, в то время как внутри я тихо умирал. Я лишь могу сказать, что был в парочке дней от этого – уже все спланировал, написал прощальные письма, – когда Эсме вошла в мою жизнь.

Проведя рукой по лицу, я направляюсь на кухню, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче. Мне нужно что-то, что поможет осознать услышанное.

– Как это случилось? – спрашиваю я и морщусь, потому что виски обжигает горло.

– Все началось около пяти месяцев назад, после тренировки. Клуб только что заявил, что подумывает избавиться от меня из-за плохой игры.