Трудно удержать - Кристи Бромберг

гладкости, погружаюсь в нее. Она отдает свою киску на милость моим рукам.

– Грязная девчонка. Тебе это нравится, да?

Ответом мне служит еще один стон. Она снова трется задницей о мой член.

Я возбуждаю Леннокс так, что ее стоны все громче звучат в моих ушах, а ее мышцы с каждым толчком напрягаются все больше. И вот, когда я чувствую, что она подходит к краю, кладу руку ей на шею и толкаю вперед.

– Не двигайся, – бормочу я и отступаю, чтобы насладиться самым великолепным зрелищем: она наклонилась, выставив напоказ попку и киску, а внутренняя поверхность ее бедер блестит от возбуждения.

Поглаживая член, я опускаюсь на колени, пробую Леннокс Кинкейд на вкус. Ее крик заполняет маленькое пространство, когда я провожу языком вверх-вниз по ее щелке, прежде чем скользнуть им внутрь. Прежде чем завладеть каждым ее дюймом. Прежде чем облизать ее и ублажить пальцами, пока у нее не подогнутся ноги, а сама она не станет твердить мое имя снова и снова. Прежде чем доведу ее до края.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня. Теряюсь в этом ощущении, а прерывистое дыхание Леннокс сливается с моим.

Когда я поднимаюсь на ноги, каждая частичка меня требует свою порцию удовольствия.

– Еще, – бормочет Леннокс, поскольку я больше не притрагиваюсь к ней. Впервые она убирает руку со стены, но только чтобы потянуться ко мне.

Мой смех отдается в сауне эхом. Необходимость овладевает моими мыслями, а жадность руководит действиями.

– Руки на стену.

– Только если оттрахаешь меня, – надрывно отвечает она.

– Все к этому и идет, – смеюсь я, но потом стону, потому что стоит мне только провести головкой члена по ее входу, как Леннокс вздрагивает.

Каждая моя клеточка напрягается. Я пытаюсь побороть яростное желание овладеть ею без остатка. Вонзиться в нее. Погнаться за собственным удовольствием, потому что знаю – свое она уже получила.

Я слегка двигаю бедрами. Ее теплое влажное лоно обхватывает мой член дюйм за дюймом, пока я не вхожу в нее полностью, а перед глазами моими не начинают плясать звезды.

Черт.

Рай.

Ад.

Просто черт.

Я хватаю Леннокс за бедра, когда она сжимается вокруг меня. Один раз. Второй.

– Леннокс, – предупреждаю я, когда в комнате раздается ее хихиканье.

Теперь она контролирует ситуацию. Владеет мной в данный момент. Благодаря своей киске. Своей уверенности. И тем, насколько приятные ощущения дарит.

Я срываюсь.

Теряю контроль.

Мои бедра прижимаются к ее. Воодушевленный ее словами, я вновь и вновь вхожу в нее, не нарушая изнуряющего темпа. Бог ты мой. Сильнее. Да. Прямо здесь. Быстрее. Не останавливайся. Я вот-вот снова кончу. Раш. Раш.

И когда на этот раз она сжимается вокруг меня, я проигрываю битву, зато выигрываю войну. Дергая бедрами, я изливаюсь в нее. В глазах темнеет, а ее имя срывается с моих губ вместе со стоном блаженства.

Я кладу руки ей на талию и притягиваю к себе. Прижимаюсь щекой к месту над ее лопаткой, пока мы оба ждем, когда наше сердцебиение придет в норму. И когда это происходит, мы опускаемся на скамейку, чтобы дать рассеяться дымке, оставшейся после оргазма, и решить, что делать дальше.

По крайней мере, об этом следовало бы подумать, но вместо этого я проигрываю в голове каждую чертову минуту того, что только что произошло.

– Это было… невероятно, – бормочет Леннокс.

– Да, я… – никогда не взгляну на цепочку без того, чтобы не вспомнить о тебе.

Без того, чтобы не вспомнить о ней, об этом. О том, что только что случилось. Без того, чтобы не захотеть повторить это снова.

Но эти слова так и не срываются с моих губ, потому что это уже слишком. О многом нужно поразмыслить. О многом задуматься.

– Мы не можем сделать это снова, – выдыхает Леннокс, и я собираю все оставшиеся силы, чтобы рассмеяться. – Это было ошибкой, – но она не двигается с места. Вместо этого берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

– Вот как?

– Ага, – у нее не осталось сил даже для того, чтобы сложить буквы в слова.

– Все было настолько плохо?

– Просто ужасно. Противно, – весело отзывается Леннокс.

– Ну так когда мы снова займемся этим? – подразниваю я.

– Дай мне тридцать-сорок минут.

На этот раз я смеюсь так громко, что мой хохот отскакивает от стен. Но, открыв глаза, я вижу направляющегося к сауне Джонни.

– О черт. Джонни идет.

Мне все равно, если он увидит меня во всей красе, но он уж точно не будет смотреть на голую Леннокс.

Она вскакивает, чтобы натянуть бикини, а я надеваю шорты и бросаюсь навстречу Джонни прежде, чем тот успевает открыть дверь.

– Не думаю, что тебе стоит сюда входить, приятель, – уверяю я, одаривая его ехидной ухмылкой.

– Нет, ну, не-е-ет, – хнычет он, точно малыш, который вот-вот начнет топать ножками. Он шокированно таращится на меня. – Ради всего святого. Вы что, серьезно? Чтоб тебя, Раш. Неужели вы не можете заниматься этим в постели?

– Тебе просто завидно, что у нас секс, а тебе приходится передергивать.

В ответ Джонни бормочет что-то неразборчивое, чем вынуждает меня рассмеяться.

– Не смешно, – тычет он в меня пальцем. – Совсем не смешно. Я возвращаюсь в дом.

– Отличное решение, – киваю я, наслаждаясь ароматом Леннокс, который все еще ощущаю на своем лице.

– Я вышлю тебе счет за дезинфекцию этой чертовой сауны. Возместишь мне каждый пенни.

– Деньги потрачены не зря.

Мой смех эхом разносится в ночи, а Джонни, показав мне средний палец, скрывается в доме.

Глава 26. Леннокс

Как женщине оправиться после такого? После доминирующего мужчины. Невероятного секса. И смеха, которым он закончился.

Я глубже зарываюсь в одеяло, пока откуда-то из глубины дома до меня доносится хохот Раша. Они с Джонни играют в бильярд.

Но я лежу в постели совсем одна.

Мне нужно немного пространства. Немного времени, чтобы отдалиться. Чтобы напомнить себе, что именно в этом я и нуждалась.

В умопомрачительном сексе, способном стереть те непонятные эмоции, которые я испытала ранее, при нашем поцелуе.

Не нежно целующий меня Раш.

А Раш, требующий, чтобы я держала руки на стене, пока он овладевает моими мыслями и телом. Мужчина, подаривший мне физическую связь, благодаря которой я пришла в себя.

Потому что я ни с кем не сближаюсь. Мы веселимся, занимаемся сексом, а потом каждый идет своей дорогой.

Вот почему я отправилась в постель, даже не взглянув на Раша. Никакого приглашения или намека на то, что я жажду большего.

Но боже,