Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Хэлань Чжэнь рассчитывал на поддержку императорского комиссара, но даже не предполагал, что Сяо Ци объединился с Хуланем. У каждого звена были свои планы, за углом кого угодно могла ждать смерть. Ошибившись лишь раз – погибнешь. В каких ужасах все живут…

Я посмотрела на Сяо Ци, в его прекрасные бездонные глаза – он смотрел в пустоту. Затем он встретился со мной взглядом и спросил:

– Боишься меня?

Пара ледяных глаз напоминала тающий снег.

В ту минуту, когда я издалека наблюдала за ним, как он вел три тысячи кавалеристов в доспехах к вратам Чаоянмэнь, я боялась его. Вместе с ним я побывала на грани между жизнью и смертью, собственными глазами увидела, как он убивал людей.

Глядя на него, я ясно вспомнила день нашей свадьбы.

– Я ненавижу тебя.

Я поджала губы, уши вспыхнули от жара. Он не сводил с меня глаз и улыбнулся.

– Я в самом деле ужасный человек.

Он так легко признал это – я на мгновение потеряла дар речи, но продолжила:

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я прикусила губу, на сердце было неспокойно. Раз дошло до таких разговоров, отступать уже было нельзя.

– И что ты хочешь узнать?

Он правда задал мне этот вопрос.

У меня в груди мгновенно вспыхнул яростный огонь, свело дыхание. Я подняла взгляд и увидела его улыбку. Он весь буквально светился от счастья. Но в нашу первую брачную ночь он ушел, не попрощавшись. Как он это компенсирует – меня не волновало. Но он должен был объясниться – это касалось моей чести и чести моей семьи. За эти три года я так и не смогла смириться с тем, что он бросил меня в нашу первую брачную ночь.

Я смотрела на его улыбающееся лицо, злобно ухмыльнулась и медленно проговорила:

– Я кое-что должна тебе, и я готова отдать тебе это прямо сейчас.

Сяо Ци напрягся, но улыбаться не перестал.

– И что же это?

Я приблизилась к нему, улыбнулась, и со звонким хлопком моя ладонь встретилась с его щекой. Эта нежная ладошка, собрав в себе все силы, совершенно беспристрастно ударила Сяо Ци по левой щеке.

Получив пощечину, он не увернулся. Его горящие глаза уставились на меня, а на щеке начал наливаться кровью отпечаток моей ладони.

– Я должна была отдать тебе это в нашу первую брачную ночь. Не думала, что останусь в долгу так надолго.

Я не сводила с его лица глаз. Ладонь горела, но как же было хорошо на сердце – гнев, который я копила все эти годы, наконец вышел на свободу.

– Благодарю, ванфэй. Теперь мы квиты.

Он чуть поджал уголки губ, взял мою горячую руку, перевернул ладонью к себе, отметил, что она покраснела и опухла, улыбнулся и сказал:

– Старые раны зажили, и сразу появились новые.

Руку я не высвободила, зато заметила, как его глаза скользнули с моего лица ниже, к груди, – только теперь я поняла, что верхние застежки на вороте распахнулись и он мог заметить белоснежный изгиб моей груди.

– Отвернись! – Я стыдливо дернулась, но он держал меня за руку и не спешил отпускать.

Приобняв меня одной рукой, он потянулся за баночкой с целебной мазью.

– Будешь дергаться, мне придется раздеть тебя донага и наносить мазь в таком виде.

Его словам я охотно верила – он действительно мог пойти на такое. Поджав губы, я не решилась больше предпринимать попытки освободиться.

Обмакнув пальцы в мазь, он осторожно нанес ее на мою шею, плечи и запястья. Раны почти зажили, я даже не чувствовала боли. Но хорошо запомнила прикосновения его пальцев к моей коже, как он втирал мазь… И как он смотрел на меня с улыбкой.

Служанке я не сопротивлялась, и теперь он решил поиграться со мной. Я возмущенно уставилась на него, не находя слов.

Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:

– Какая дерзкая… Очень хорошо. Тебе было суждено выйти замуж за полководца.

Несчастье и благо

Дрожали огоньки пары свечей. Тень Сяо Ци подрагивала на ткани полога.

Я беспомощно отвернулась, не в силах глядеть ему в лицо и сопротивляться, позволяя его рукам наносить лекарственную мазь.

За окнами стояла глубокая ночь – служанки опустили на окна занавески из тонкого шелка и погасили почти все свечи. Мы остались с Сяо Ци одни, сидя лицом к лицу, касаясь кожи друг друга… Волосы мои были растрепаны, и одежда была неподобающей для свидания с мужчиной. Пусть мы и были женаты уже три года, я не могла скрыть смущения, незаметно сжимая край одеяла.

Сяо Ци будто воды в рот набрал – он иногда поглядывал на меня, и я все никак не могла понять, улыбается он или нет. От его взглядов я еще больше волновалась и чувствовала, как снова вспыхивали жаром уши.

– Пойдем прогуляемся, – наконец произнес он и, не желая слушать мои возражения, отставил банку с мазью и приобнял, помогая слезть с кровати.

Только мои ступни коснулись пола, земля тут же ушла из-под ног – сил в теле практически не было, и мне пришлось цепляться за руку Сяо Ци.

– Ты слишком долго лежала, – Сяо Ци улыбнулся. – Раз уж твои внутренние повреждения зажили, нужно двигаться. Если все время лежать, никогда не поправишься до конца.

Я подняла голову и взглянула на него – меня одолело странное, незнакомое чувство, удивительно приятное. С детства я отличалась слабым здоровьем. Стоило мне простыть и слечь с лихорадкой, то вокруг меня сразу суетились люди, приговаривая, что мне нужен постоянный покой и отдых. Впервые в жизни мне предложили для поправки прогуляться. Впрочем… это соответствовало моему характеру.

Мы подошли к окну, Сяо Ци открыл его, и в лицо ударил ночной ветер, что нес с собой запах глинистой почвы и едва заметные ароматы свежей зелени. Ветер был очень холодный – как же давно я не испытывала его прикосновений к своей коже, – я жадно вдохнула полной грудью. Вдруг плеч коснулось что-то теплое – Сяо Ци снял свою накидку и закутал меня в нее.

Я застыла, оказавшись в его теплых объятиях, закутанная в теплую толстую накидку, чувствуя его силу и обволакивающий резкий аромат мужчины. Я никогда не думала, что мужчины пахнут именно так… запах был теплый, напоминал жгучее полуденное солнце, конскую кожу и железо. В этом запахе я слышала десятки тысяч ли ветра и песка.

Я помнила запахи брата и Цзыданя. От брата