Все еще впереди - Мариана Запата

не с острыми предметами, судя по всему. Подожди еще немножко, сейчас наклею пластырь.

– Мне не нужен пластырь, – хрипло возразил Даллас, когда я отошла.

В гостиной зашумел пылесос, и мы оба посмотрели в ту сторону.

– Нужен. – Я достала из выдвижного ящика одну из многих маленьких аптечек, припрятанных по всему дому. – Порез еще кровоточит. Походи с пластырем хотя бы сегодня, ладно? Мне ужасно неловко. Нужно было убрать стакан, а я этого не сделала.

Он со вздохом бросил на меня безэмоциональный взгляд. Кажется, кое-кому не понравилась моя просьба.

– Ладно, – нехотя согласился Даллас, но выражение его лица говорило об обратном.

Я подошла к нему, пока он не передумал. Сосед был таким высоким, что практически сидел на стойке. Я положила аптечку и достала из шкафчика баночку с медом. Если Даллас и удивился, то промолчал.

Я взяла его за руку. Пальцы были шершавыми, мозолистыми и длинными, а ладонь гораздо шире и почти такая же загорелая, как моя, полностью скрывшаяся под его рукой. Подбодрив Далласа улыбкой, оставшейся без ответа, зачерпнула мед кончиком столового ножа и намазала на порез, продолжая крепко удерживать его руку.

– У Луи аллергия на заживляющую мазь. У малыша появляется сыпь и волдыри, так что больше ее не беру, – пояснила я.

С мастерством, приобретенным после ухода за множеством детских порезов, я одной рукой отлепила бумагу от пластыря и обернула им большой палец Далласа.

– Что с твоим пальцем? – внезапно спросил он.

Я моргнула и посмотрела на свои руки. Я не сразу поняла, о каком пальце идет речь. На указательном пальце левой руки виднелся рваный порез длиной в полдюйма – два дня назад я поранилась ножницами во время стрижки.

– Порезалась на работе.

Кровь так и хлестала.

– Чем ты его намазала? – спросил он, имея в виду похожую на прозрачную резину субстанцию, покрывающую порез.

– Медицинским суперклеем. Работает отлично, но твой порез не настолько глубокий, – пояснила я, не отрывая взгляда от рук. – Сочувствую тебе.

– Это вышло случайно. – Его голос прозвучал совсем рядом.

Я подняла голову и поморщилась.

– Не важно, я все равно сопереживаю.

Его ореховые глаза пристально смотрели в мои карие. Он стоял дюймах в шести от меня. Выдернув руку, Даллас отступил.

– Нечему тут сопереживать.

– Ладно, как хочешь. – Я натянуто улыбнулась и повернула голову к плите.

Порой люди становятся друзьями медленно и постепенно. Даллас ведь мог не принимать приглашение Трипа и притвориться, что у него нет приставки, на которой мог бы поиграть Луи. Однако он пытался дружить, и я тоже.

– Как тебе пожарить стейк? Дочерна, идеально или с кровью?

Моргнув, он улыбнулся уголком губ.

– Дочерна.

– Будет тебе дочерна. – Я повернулась к плите.

– Все хорошо? – помолчав, спросил он.

Я посмотрела на него через плечо и ответила:

– Конечно. Если тебя что-нибудь смутит, просто скажи. Я не фильтрую слова. – Подумав, я добавила: – Еще я люблю прикосновения, но это ничего не значит. Если ты против, дай мне знать. Плакать не буду. Не понравится что-нибудь в твоем поведении – я тебе тоже скажу.

Даллас издал звук, похожий на фырканье.

– Учту.

Я неловко и, наверное, слегка натянуто улыбнулась и снова повернулась к плите.

– Раз уж мы друзья, не скажешь, почему у тебя в заднем кармане лежит печенье?

Глава 10

– Джош, Богом клянусь…

– Иду!

Перекрестившись, я с ворчанием взглянула на экран телефона. Мы опаздывали уже на пятнадцать минут, и, хотя мне нужно было на работу к восьми сорока пяти, я все равно ненавидела сборы в школу. Спешка сводила меня с ума, но в половине случаев опоздания избежать не удавалось. Если честно, то в семидесяти пяти процентах случаев. А если уж совсем честно – эти сложности начались, когда мальчики стали моими.

– Джошуа! – крикнула я.

В этот миг Луи задрал свое школьное красное поло, и оказалось, что в его брюках нет ремня.

– Котенок, ты забыл надеть ремень.

Он недоверчиво посмотрел вниз и, сгорбившись, поплелся в свою спальню. Будто на казнь. Обычно он так не ходит. День обещал быть трудным.

– Джошуа Эрнесто Касильяс! – взревела я, теряя терпение.

Я разбудила его как обычно. Он даже поднялся и начал при мне надевать брюки. Однако потом я вышла, а он не появился даже через пятнадцать минут. Пришлось заглянуть в его комнату. Джош спал сидя, натянув брюки до колен.

– Я же сказал, что иду!

– А еще ты мне на прошлой неделе говорил, что больше не будешь «давать глазам отдых» после того, как я тебя разбудила. Однако, судя по всему, этого тоже не произошло! – рявкнула я, готовая взорваться.

– Прости! – помолчав, крикнул он.

Ну и хитрец.

Сожалел он или нет, но я знала, что должна простить племянника, пока он не прекратил извиняться вообще. Я беспокоилась, что, если начну слишком часто его упрекать, однажды это перестанет работать.

– Прощаю, но давай быстрее! Шевелись!

Миг спустя оба брата появились в коридоре. Старший шел за младшим и нес два рюкзака, две курточки и спортивную сумку. Сегодня вечером Ларсены везут его на дополнительную тренировку. Я жестом поторопила детей, закрыла за ними дверь, и когда мы уже практически бежали к машине… Джош остановился и вскинул руки.

– Я забыл шлем!

О господи!

– Почему ты не проверил себя по списку?

– Я пытался сделать все побыстрее! – выдал он оправдание.

Мой недовольный взгляд Джош проигнорировал. Я швырнула ему ключи, и он понесся к дому так, будто я собралась натянуть ему трусы на плечи. Я повернулась к Луи, чтобы попросить его сесть в машину, и замерла, уставившись на ребенка. Он бледный или мне это только кажется? И мешки под его глазами мне тоже мерещатся?

– Луи, ты хорошо себя чувствуешь? – нахмурившись, спросила я.

Он поднял на меня взгляд и неубедительно кивнул.

– Точно? Ты плохо спал? – Чем дольше я на него смотрела, тем хуже он, на мой взгляд, выглядел.

– Да. – Он на миг сморщил нос. – У меня голова болит.

Я уже слышала подобные оправдания от Джоша.

– Чуть-чуть или сильно?

Он пожал плечами.

Раз не жалуется, значит, не все так плохо.

– В школу пойдешь?

Он кивнул.

Я нутром чуяла, что дело нечисто. Это Джош обычно пользовался языком тела, Луи же говорил все, что у него на уме. Однако я все-таки встала на одно колено, обняла малыша и потрогала лоб и щеки. Холодные. Он был бледным, но не горячим. Его руки обвились вокруг моей шеи, и Лу меня обнял.

К тому времени, как вернулся Джош,