Так далеко - Сильвия Дэй

Только ты и я, связанные друг с другом, – это все, чего я хочу, навсегда. Но я цепляюсь за свое молчание. Между нами есть секреты и ложь, но они не имеют силы, если мы не отмахиваемся от них. В другое время и в другом месте, возможно, мы бы вообще не заговорили. Но здесь и сейчас это не вариант.

– Что, если я хочу забыть свое прошлое и никогда его не обсуждать? – тихо спрашиваю я.

Мгновение ты колеблешься. Затем отвечаешь:

– Со временем мне нужно будет узнать все твои грани. Каждую мельчайшую деталь. Только так я буду полностью уверен, что ты больше не покинешь меня.

Твоя честность контрастирует с моей нечестностью, и чувство вины усиливается.

– Кейн, быть с тобой – это все, чего я хочу.

– Ведь этого было недостаточно? А мне нужно что-то, чего было бы достаточно. Лишь зная, что моя любовь не ограничена никакими условиями, ты всегда будешь возвращаться ко мне.

Я отстраняюсь и выпрямляюсь, так что мы оказываемся лицом к лицу. Глядя на тебя, я понимаю: все мои давние подозрения, что наша разлука была случайностью, рассеялись. Внезапно мое сердце сжимается, и страх омрачает настроение. Ты столько страдал из-за меня, от ран, которые слишком похожи на те, что нанесли тебе твои родители. И ты приготовился к большему, пошел на этот риск, потому что любишь меня, не взирая на инстинкт самосохранения.

Что я могу сказать? Да, я уже говорила тебе, что убила свою мать. Но Вэл? Остальные?

– Ты сказал, что тебя не волнует, что я делала, пока мы были в разлуке.

– Я солгал. – Ты берешь меня за руку и переплетаешь наши пальцы, наклонив голову, чтобы прижаться губами к моему обручальному кольцу. – Тогда я был слишком уязвимым, чтобы быть честным. Я был ослеплен тобой, Сетаре. Всегда был. Ты – яркий, сияющий свет в моей жизни.

Повернув голову, ты смотришь в окно на ночное небо. Точеные черты твоего лица становятся еще более резкими в лунном свете.

Я тоже ослеплена тобой, любовь моя. Всегда.

– Правда в том, что тени избегают света, – продолжаешь ты, – и вот кем я был до тебя и без тебя – тенью человека. Теперь я понимаю, что моя внутренняя тьма притягивается к твоей.

Я ошеломлена твоими словами.

– Интересно, замечала ли ты когда-нибудь эту мою сторону или просто предпочитала ее игнорировать? Я задаюсь вопросом, будешь ли ты по-прежнему любить меня, если я такой же ненормальный, какой ты себя считаешь? – Ты смотришь на меня блестящими черными глазами. – Я иду на этот риск, и ты тоже рискнешь, потому что, что бы ты ни сделала в прошлом, что бы ни собиралась сделать в будущем – не имеет значения, как, почему и с кем. Я люблю каждую частичку тебя, включая то, что, как ты думаешь, скрыто от меня.

Я вспоминаю слова Алии: «Я знаю, что ты не Лили, потому что береговая охрана обнаружила ее тело».

Я крепче сжимаю твои пальцы.

– Ничто хорошее не растет в темноте.

– Ты выросла. Мы оба выросли. Сначала наша любовь, а потом мы создали свой собственный свет.

Я вспоминаю то слишком короткое время, когда мы были молодоженами, оторванными от мира, которые довольствовались только друг другом. Два человека, привыкшие быть одинокими, которые обрели общее уединение.

Пыл в твоих темных глазах постепенно угасает.

– Я бы никогда не добился этого, – ты обводишь жестом пространство вокруг нас, – если бы не ты.

Я резко выдыхаю.

– Прости меня.

– Арасели… – Ты притягиваешь меня ближе и крепко обнимаешь. – Я не жалею о том, что вложил в «Бахаран-фарма», но я возвращал что-то из прошлого, что не обязательно хотел бы перенести в будущее. Я женат не на пентхаусе или компании. Я женат на тебе, и если ты не можешь быть самой собой в той жизни, которую я построил, давай построим новую.

Я обвиваю руками твою узкую талию.

– Я не жалуюсь, Кейн. Быть с тобой и делать тебя счастливым – это вовсе не жертва. Прости, если ты подумал, что я это имела в виду.

– Послушай… Возрождение «Бахаран-фарма», возможно, не дало мне сойти с ума, когда тебя не было рядом. Но, пересматривая свои желания и то, что у нас есть, я вспомнил, чего хотел до того, как эта компания стала моей целью.

– Я натолкнула тебя на эту цель. Ты хотел оказывать консалтинговые услуги, а я подтолкнула тебя в другом направлении.

– Прекрати. Никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. – Ты рассеянно массируешь мне затылок. – Оглядываясь назад, я понимаю, что мы с тобой единодушны в желании помогать другим достигать их целей. В принципе, я думаю, что это одно из тех качеств, которые привели к тому, что мы полюбили друг друга. Считаю ли я, что нам следует сосредоточиться на этом вместе? Что мы оба были бы счастливее, если бы так и поступили? Безусловно. Но восстановление «Бахаран-фарма» было важно для моей матери, поэтому я рад, что ты вдохновила меня на это.

Я прижимаюсь к тебе щекой:

– Мне не нравилась твоя мать, как она с тобой поступила, но я несправедлива, учитывая вмешательство моей матери. Алия заслуживает моего сострадания, и оно у нее есть.

Я больше не могу думать о ней, не вспоминая о том, что рассказал мне Рохелио. Я крепко зажмуриваю глаза, чтобы не видеть образов, которые возникают в сознании. Моя мать сделала Алию жертвой и тем самым запустила цикл виктимизации. Эта травма коснулась целого поколения, затронув тебя, твоих братьев и сестру. Это шокирует и не поддается осмыслению. И, пытаясь компенсировать ущерб, я причинила еще больше боли, с которой не знаю как жить. Оставаясь с тобой, я заставляю и тебя с этим жить.

– Я тоже начинаю смотреть на нее иначе, – признаешься ты. – Она не всегда была такой, как сейчас. Она изменилась после ухода отца. Я помню, как она смеялась. Все время. Чувство юмора моего отца просто забавляло ее. Я все еще слышу ее смех в своих воспоминаниях, но не могу сказать, когда в последний раз слышал его вживую. Пережив потерю тебя, я понимаю, как и почему она стала той, кого я больше не узнаю. С фирмой «Бахаран-фарма» она вернула себе ту жизнь, которой жила раньше, и она заслуживает ее.