Вернись ради меня - Коринн Майклс

как факт и осознать, что раз ты собираешься проводить с ней время, то будешь вынужден иногда тусоваться и со мной.

Коннор усмехается, словно его это совсем не беспокоит.

– Да все нормально, Сид. Я знаю наверняка, как с тобой справиться.

Боже, это прозвучало зловеще.

Но, как бы то ни было, эта их шутливая перепалка – самое веселое представление, что я наблюдала за последние годы. Эти двое явно обожают друг друга и при этом постоянно перебрасываются колкостями. Именно так я всегда представляла себе жизнь с братом или сестрой.

– И как же? – спрашивает Коннора Сидни.

Его улыбка становится шире, а глаза полны лукавства.

– Я позвоню Деклану.

Похоже, мы с Сидни обе очарованы братьями Эрроуд.

* * *

– Привет, – говорит Коннор с легкой улыбкой, когда заходит в гостиную.

Я как раз проверяю работы учеников. Это был сумасшедший вечер, и я все еще пытаюсь влиться обратно в работу после вынужденного отсутствия из-за избиения.

– При… – слова застревают у меня в горле, когда я поднимаю на него глаза.

Должно быть, Коннор только что вышел из душа, потому что из одежды на нем только спортивные шорты, да и волосы у него влажные, а по груди стекают капли воды.

Я жадно пожираю его глазами и ничего не могу с собой поделать. Каждую его мышцу я вижу с такой четкостью, будто рассматриваю снимок в высоком разрешении. Его волосы зачесаны назад, и у меня пальцы зудят от желания прикоснуться к ним. Он трет рукой гладкую кожу на груди и затем повыше – на шее. Я видела его без рубашки. Черт, да я видела его абсолютно голым, но это… это тело приводит меня в восторг.

Я наконец отворачиваюсь, чтобы не свалиться в обморок.

– Работаешь? – спрашивает Коннор, подходя ко мне со спины и заглядывая через плечо.

О мой бог. Возьми себя в руки, Элли!

Но я не могу, потому что ощущаю исходящий от его груди жар и чувствую запах мускусного мыла, которым он пользуется.

Рука Коннора опускается справа от меня и упирается в стол.

– Ага, – пищу я.

Боюсь лишний раз пошевелиться, ведь тогда я могу случайно коснуться его и следом точно скажу или сделаю что-то невероятно глупое. Кажется, с каждым днем, проведенным здесь, мне становится все труднее бороться с собой. Желание узнать, подходим ли мы все еще друг другу, заполняет все мое воображение. Я снова и снова представляю, как целую его.

– Нужна помощь?

Я мотаю головой и пытаюсь сосредоточиться на совсем не сексуальных работах по английскому языку – мы проходим знаки препинания при диалоге.

– Элли?

Я слегка поворачиваю и приподнимаю голову, чтобы посмотреть Коннору в лицо, в надежде хоть так отвлечься от созерцания мышц на его руке, которая так близко.

– Да?

Он усмехается, и вокруг его глаз тут же собираются морщинки.

В этот момент я осознаю, что совершила фатальную ошибку: его лицо – вот что действительно прекрасно. Когда он улыбается… ну практически невозможно не пропасть, черт возьми!

Но мне нельзя пропадать. Мне нужно держать себя в руках, добиться развода и убраться отсюда к чертовой матери.

– Ты сегодня допоздна?

Нет. Но я собираюсь вернуться сейчас в свою комнату, чтобы не сделать ничего такого, о чем потом пожалею.

– Собственно, я все.

– Я спросил, потому что мне завтра нужно рано встать. Я хочу наконец заняться главным домом. Обычно я жду, пока вы ляжете спать, чтобы проверить все и запереть двери.

– Ага, я закончила. Главный дом – это хорошо. Замки и все такое… – говорю я, заикаясь как идиотка.

– Ты в порядке?

– В полном, – быстро киваю я и принимаюсь собирать тетради в стопку. Мне очень нужно чем-то занять руки. – Я просто устала. Знаешь, работа и все остальное… К тому же пришлось во многом разобраться, чтобы Сидни оформила документы на развод.

– Так ты все-таки пойдешь на это?

Я прижимаю работы к груди, словно щит, и поднимаю глаза:

– Конечно.

– Впервые об этом слышу.

Не знаю, что тут ответить. Это одна из тех тем, которые я, честно говоря, не хочу обсуждать. Хотя, с другой стороны, мы с Коннором фактически живем вместе последние две недели. Так что странно держать это от него в тайне.

– Прости, я как бы… ждала, поскольку мы не можем пока ничего сделать.

Коннор понимающе качает головой.

– Не извиняйся. Ты не должна оправдываться передо мной.

Нет, может, и не должна, но, полагаю, могла хотя бы упомянуть про это.

Но затем я вспоминаю наши последние разговоры, которые все были либо о том, над чем он сейчас работает, либо о школе. Мы будто избегали говорить о личном.

– Коннор, можно кое-что у тебя спросить? – слова сами срываются с языка.

– Конечно.

Я сглатываю нервный ком в горле, поскольку теперь поздно давать заднюю.

– Ты хочешь выяснить, твоя ли Хэдли?

Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как колотится мое сердце в ожидании его ответа – хоть какого-нибудь.

– Больше всего на свете.

– Тогда почему ты ничего не говоришь?

Коннор забирает тетради из моих рук и кладет их на стол.

– Потому что ты прошла через ад и Хэдли тоже. Я очень хочу узнать, моя ли она дочь, но не желаю быть эгоистом и чего-то требовать прямо сейчас. Я подожду, Элли. Подожду, пока ты будешь готова.

– Готова к чему?

Коннор поднимает руку, чтобы убрать волосы с моего лица. Он нежен и осторожен, и все-таки под всем этим чувствуется его уверенность.

– Ко мне.

19. Коннор

– Как продвигаются дела с фермой? – спрашивает Шон после того, как не отвечал на мои звонки последние две недели.

– Как будто тебе не насрать.

Я понимаю, что мой брат какой-то там известный бейсболист, но он чертовски раздражает тем, что думает, будто только его время имеет ценность.

Один из клиентов Деклана помогает нам вычислить стоимость земли, Джейкоб делает… бог весть что, а Шон обещал связаться с неким Заком Хеннингтоном, с которым он играет в бейсбол. Этот Зак владеет скотоводческим ранчо, а значит, у него можно узнать что-то насчет гребаных коров.

Я полный ноль по этой части. Не представляю, что делать с животными. Одна очень милая семилетка дает мне кое-какие рекомендации, но я не знаю, насколько они правильные. Хотя пока это лучшее, что у меня есть. Еще мне немного помогают работники Элли, но все-таки у них хватает дел и на ее ферме.

Да, я вырос среди животных, но так и не научился