Бесишь меня, Ройс Таслим - Лорен Хо

ему, что альфа – это я, а не он.

– Ммм, восхитительно, – говорю я и жестом показываю вокруг себя. – И дом у вас красивый.

– Спасибо.

Я оглядываю стены, увешанные фотографиями. В основном это фото родителей Ройса и его самого, разбавленные несколькими снимками, как я полагаю, дальних родственников.

– Вау, это все клан Таслимов?

– Нет, – коротко отвечает Ройс после секундного колебания.

Полагаю, время обмена любезностями истекло, поэтому я достаю учебник и тетрадь. Ройс делает то же самое.

В комнату входит служанка с напитками, женщина лет шестидесяти с суровым лицом, одетая в льняной костюм самфу[28] светло-серого цвета. Она коротко кивает мне, прежде чем напомнить Ройсу на малайском, что у него встреча с мастером Чжаном.

Таслим вздыхает и благодарит ее.

– А кто у нас мастер Чжан? – спрашиваю я обычным голосом, вспоминая просьбу Зи раскопать компромат на Ройса.

– Мой учитель по шахматам.

– Нефигасе.

– Вот именно, – отвечает он.

– Поверить не могу, что тебе приходится посещать уроки шахмат.

– Я тоже. Ненавижу шахматы. Но, видимо, это полезно для развития логики и чего-то там еще.

– Я вообще ненавижу учиться, – признаюсь в ответ. – Вот было бы здорово просто проспать остаток школьной жизни и проснуться в период всего хорошего.

Ройс с интересом смотрит на меня:

– И что мы называем хорошим, мисс Чан?

– Трудовую зрелость, – отвечаю я и думаю, как было бы здорово иметь деньги и свободу – это и означает победу.

– И о какой работе ты мечтаешь?

Я стряхиваю воображаемую ворсинку с воротника своей футболки.

– Ты правда хочешь знать?

– Да, хочу, Чан, – говорит он. – Мне нужно знать, чего хочет мой ученик, чтобы согласовать свою стратегию с его целями.

– Если не хочешь, чтобы я тебя прикончила, не смейся.

Лицо у него становится серьезным.

– Ни за что и никогда. – Ройс делает паузу, и на его губах появляется едва заметный намек на улыбку. – Особенно на твоих выступлениях.

Я разражаюсь отрывистым смехом, как и он. Напряжение рассеивается. В ответ я дарю ему искреннюю улыбку.

– Окей, Чан, а теперь серьезно.

Я шумно выдыхаю.

– Спортивный менеджмент на национальном уровне, а если не получится, физиотерапия.

– Ты правда хочешь стать физиотерапевтом?

– Ой, ну не делай вид, что ты шокирован! Это связано со спортом, так почему бы и нет?

– Работа мечты – это не «почему бы и нет». Она должна быть такой, чтобы «ничего-другого-и-рядом-не-стояло». Итак, на самом деле, о какой работе ты мечтаешь?

– У меня нет денег, чтобы мечтать, – говорю я ему.

Таслим смеется. Он действительно думает, что я шучу.

– Не, ну давай серьезно, о какой?

Я закрываю глаза. Может, он добавил немного сыворотки правды в пирог, потому что я рассказала ему о своей тайной и несбыточной мечте.

– Я бы хотела зарабатывать на жизнь писательством, понимаешь? Пока не знаю, в каком качестве, но определенно на постоянной основе, и еще, может, преподавать немного на стороне. Мне нравится работать – играть – со словами. Нравится, когда заменяешь одно-единственное слово, и предложение будто вспыхивает и начинает переливаться красками. – Я умолкаю. – Ой, что-то я глупостей наговорила. Забудь. Все это не имеет значения. Я должна быть практичной, а физиотерапия не содержит в себе рисков и в ближайшем будущем ее не заменят никакие роботы. – Я морщусь. – Или искусственный интеллект.

– Это вовсе не глупости, если именно этого ты хочешь, – говорит Ройс. – Я просмотрел несколько уроков Зи по макияжу… ну, знаешь, те, что записаны в соавторстве с тобой. У тебя талант.

Я краснею от его теплой похвалы.

– А ты? О какой работе ты мечтаешь?

– Стендап-комик, – без колебаний отвечает он.

Ройс смеется, но смех у него какой-то грустный.

– Да, это моя мечта… такая вот…

– Уверена, что если бы ты захотел…

– Давай сменим тему, – говорит он, и в его голосе слышатся резкие нотки. – То, чего я хочу, не… – Ройс проводит ладонью по лицу, и когда убирает руку, выражение его лица становится прежним. – Так вот, чтобы ты знала. Если собираешься стать физиотерапевтом, тебе придется полюбить физику.

Я киваю, хотя мои мысли витают где-то далеко. Забавно думать о Ройсе – о Ройсе Таслиме – у которого есть мечты и желания, которые он не может осуществить и тоже оказывается заперт в ловушке, хотя, возможно, я проецирую. В такую ловушку мог попасть только Ройс. Сама жизнь поймала его.

Таслим возвращается к плану урока.

– Кстати, я рад, что у меня появился шанс позаниматься с тобой. Всегда хотел узнать тебя получше.

– Да неужели? И почему? – Я удивленно моргаю.

– Не знаю… Ты гуляла по школе с Зи, вы смеялись и болтали, и я подумал: «Вот идет девушка, которая и труп готова спрятать ради своей подруги».

– Хм, вот уж действительно странная характеристика для начала.

– Окей, тогда так: ты похожа на человека, с которым хочется подружиться.

Я краснею.

– Спасибо.

Ройс открывает учебник, и теперь его голос звучит по-деловому.

– Нам пора начинать.

Он начинает бубнить какую-то скучную ерунду про уравнения, и мои мысли уплывают в сторону, противоположную от физики, но не физики тела. Я ловлю себя на том, что смотрю на изгиб его бицепса, на плавное напряжение мышц под загорелой кожей не так уж и отстраненно, и так сильно щиплю себя под столом, что на глаза наворачиваются слезы.

И в этот момент Ройс бросает на меня случайный взгляд.

– Надеюсь, ты плачешь не из-за физики, – бормочет он, – и не из-за меня.

– Это судороги, – вылетает у меня без запинки.

О черт, вдруг он подумает, что у меня…

– Это не те судороги! – поспешно добавляю я. – Просто у меня задница затекла!

Его взгляд падает на мою попу, и на его лице мелькает выражение, которое я не могу расшифровать. На мне мои самые неподходящие легинсы для бега, которые немного потерты и тесноваты.

– Мне нужно немного размяться, растяжку сделать. – И я с энтузиазмом приступаю к растяжке. – Мой физиотерапевт говорит, что у меня есть зажимы.

– Да, – говорит Ройс странным голосом, – растяжку делать очень важно.

Прекрасно, наверное, он считает меня придурочной. Впрочем, пусть думает что хочет. Для меня это не имеет значения. Я начинаю садиться, но останавливаюсь на полпути, потому что вдруг с неприятным ощущением обнаруживаю, что мочевой пузырь у меня полон.

– Э-э, а где тут у вас типа, э-э, дамская комната?

Дамская комната? Это я сказала? Никогда в жизни я не употребляла это выражение.

– Прямо по коридору, у третьей двери направо. Хочешь, я тебя…

Ройс демонстративно встает, чтобы проводить меня, но я жестом останавливаю его. Уверена,