Вернись ради меня - Коринн Майклс

Я не сбилась с него, но и не нашла нужный. Я… надеюсь, что смогу дойти туда, где мне будет самое место.

– Мы все занимаемся тем же самым, Элли, – Коннор берет мою ладонь в свою.

– У некоторых это получается лучше, чем у остальных.

Он издает смешок, который эхом разносится вокруг нас.

– Я вечный холостяк, поклявшийся никогда не заводить семью или даже просто отношения. Я всех отталкиваю. Ни хрена у меня не получается лучше, чем у остальных.

Теперь я начинаю сомневаться: не огорчен ли он тем, что узнал от меня.

– А что, если Хэдли твоя?

– Тогда я буду тем отцом, которого у меня самого не было, и этой девочке никогда больше не придется бояться за себя или тебя.

16. Коннор

– Коннор, Коннор, Коннор! – кричит Хэдли, пока бежит к амбару.

С тех пор как она ушла в школу, я работал без остановки – готовил сюрприз. Закончил я его около часа назад и пришел сюда, чтобы заняться прочими обязательными делами.

– Привет! Как школа?

– Хорошо. Я рассказала перед всем классом, как меня спас «морской котик», когда я поранила руку.

Элли медленно подходит к нам, и от ее широкой улыбки у меня сжимается сердце.

Боже, как она прекрасна.

Солнце освещает Элли сбоку. Ее платье слегка развевается на ветру, на плечах у нее накидка, а длинные каштановые волосы распущены. От одного взгляда на нее можно забыть, как дышать.

– Привет, – говорю я с комом в горле.

– Привет, – отвечает она, и ее глаза загораются.

– А как у тебя дела в школе?

Элли пожимает плечами:

– Все прошло хорошо, но пусть лучше Хэдли расскажет тебе о своем дне.

Я смотрю на малышку сверху вниз. Она улыбается так широко, что я начинаю опасаться, что у нее треснет лицо.

– Значит, ты говорила обо мне?

– Да! Да! И теперь ты пойдешь в школу вместе со мной!

– Э-э-э… Я что?

Глаза Хэдли расширяются, и она начинает тараторить:

– Я рассказала им, как ты нашел меня на дереве, что я не очень-то хотела, чтобы меня нашли, но ты оказался таким хитрым и спас меня. Еще я рассказала им, как ты помог мне спуститься: ты держал меня одной рукой, будто Геркулес. Потом я, правда, передумала и решила, что ты другой герой, ведь ты умеешь пользоваться пистолетом, так как служил в армии. Потом я снова рассказала, как ты пришел и помог мне, когда я попала в беду; я сказала, что ты сражался на войне, что ты ничего не боишься, ну, кроме бури. – Она переводит дыхание и продолжает: – Я сказала, что приведу тебя на «Покажи и расскажи»[18], потому что все хотят с тобой познакомиться, ведь ты мой лучший друг. К тому же ни у кого нет такого взрослого лучшего друга, как у меня. Но мама сказала, что я не могу говорить людям, что ты придешь в школу, пока не спрошу тебя об этом. Коннор, так ты пойдешь со мной в школу?

Когда малышка наконец замолкает, то выглядит очень довольной. Я же пребываю в шоке.

– Ну не знаю…

– Ты должен! Ты же не хочешь, чтобы я провалилась? Нам за это оценки ставят!

Я ведь не хочу, правда? Но, честно говоря, приходить в школу я хочу еще меньше. Что, черт возьми, я буду говорить и показывать?

– Конечно, я не хочу, чтобы ты провалилась, но уверен, мы сможем придумать что-то поинтереснее.

– Это должен быть ты! Я даже написала о тебе сочинение для миссис Флэннигэн. Она вредная и не любит детей, но ей все равно разрешили работать учительницей.

О боже.

– Ладно, но я правда не уверен, что меня там все ждут.

– Ты самый крутой. Мои друзья будут в восторге от тебя! – тоненький голосок Хэдли сейчас звучит очень уверенно.

Мне нужно как-то выпутаться из этого – и поскорее.

– Наверняка есть миллион других, более крутых и подходящих вариантов.

Она надувает губы:

– Но я хочу привести тебя.

Я бросаю умоляющий взгляд на Элли, но она лишь прислоняется к дверному проему с понимающей усмешкой. Этой малышке невозможно сказать «нет». Особенно когда она вот так дует губки и смотрит прямо в душу своими огромными невинными глазами.

Проклятие!

– Ладно, уговорила.

Хэдли подпрыгивает и визжит от радости:

– Ты лучший!

Нет, это она лучшая, потому что так легко вьет из меня веревки.

Если эта малышка моя, тогда я влип в еще большие неприятности, чем думал изначально. Я ни за что не захочу отпускать ее. После каждого дня, проведенного с ней, остаются еще сотни, которые я хочу наверстать. Я пропустил семь лет ее жизни, и, если она моя дочь, я прослежу, чтобы к этим годам не прибавилось больше ни дня.

– Думаю, ты переоцениваешь желание своих одноклассников встретиться со мной.

Хэдли пожимает плечами:

– У меня самый крутой лучший друг. Мне все будут та-а-ак завидовать. А ты сможешь еще надеть свою форму?

Элли кашляет, пытаясь скрыть смех.

– Хватит, Хэдли. У Коннора много работы, а тебе еще нужно сделать домашнее задание.

– Но сначала, Хэдли, – говорю я с немного излишним восторгом, – мне нужно кое-что тебе показать.

– Правда?

Я киваю:

– Ага. Давай прогуляемся?

– Можно мама пойдет с нами?

– Конечно… если она хочет.

Мы смотрим на Элли, которая лишь пожимает плечами:

– Думаю, нам всем не повредит немного свежего воздуха.

Мы втроем выходим из амбара и идем к дереву. Хэдли находится между нами, и я задумываюсь о том, как мы, вероятно, сейчас выглядим со стороны. Счастливая семья: мама и папа, обожающие своего ребенка. Во многом это было бы точным описанием картины, ведь я действительно обожаю Хэдли и очень дорожу Элли. Пожалуй, можно даже сказать, что я ее люблю. Звучит безумно, но что есть, то есть.

Она единственная женщина, к которой я когда-либо испытывал страсть; единственная, по кому я так тосковал. Я понимаю, что Элли еще не готова ко мне. Черт, да она до сих пор замужем и скоро будет судиться с Кевином, но… я будто уже сделал выбор.

Все эти годы она была моей, и сейчас мне нужно лишь немного подождать.

– Увидимся там! – с этими словами Хэдли бежит вперед.

– Ну как продвигается починка амбара? – Элли сцепляет руки в замок перед собой.

– Собственно говоря, я не особо много успел сделать, так как работал над кое-чем другим…

– Да?

– Над кое-чем для Хэдли.

Наши взгляды встречаются, и я вижу, что в ее глазах плещется целое