Бесишь меня, Ройс Таслим - Лорен Хо

– Комедия – самая дешевая терапия, которую легко получить, – мрачно замечает Верн.

– Не уверена, что терапия, скорее, отвлечение.

Мы молчим, каждый погружен в свои воспоминания. Затем Верн икает, мы смеемся, и чары рассеиваются. Он возится с какими-то табло на приборной панели. Звучит запоминающаяся поп-песня, которую я не узнаю.

– Что это?

– Wannabe группы Spice Girls. Была очень популярна в девяностых. Если хочешь послушать что-нибудь новенькое, просто поскролль в моем телефоне и выбери Spotify.

Он протягивает мне свой телефон, который я беру не задумываясь.

– Он не заблокирован.

Я киваю, стараясь сохранять спокойствие, – не каждый день получаешь доступ ко всей жизни более взрослого человека, собранной в одном месте. Верн оглядывается и видит, что я пялюсь на телефон, как на пейджер, который однажды показал мне Стэнли, и я просто обалдела от его необычного вида.

– Все в порядке?

– М-м-м, да.

– Ты ничуть не изменилась, Агнес, – улыбается он. – И стала совсем другой. Ты мне нравишься.

Верн произносит это просто и непринужденно. Совсем не так, как сказал бы человек, о котором я и не вспоминала.

– Окей, – отвечаю я, красноречивая, как и всегда.

Я заставляю себя говорить в своей обычной манере и практически выкрикиваю следующее:

– А почему ты слушаешь поп-музыку девяностых?

– О, это я так черпаю вдохновение для того, о чем рассказываю, о поп-музыке старой школы в сравнении с нашей. Например, сравниваю тексты песен тогда и сейчас. В своих сетах мне нравится противопоставлять прошлое настоящему. Мы же постоянно твердим об уроках прошлого, хотя это так глупо, потому что люди в основном остались такими же нетерпимыми, жестокими и ужасными, какими были и тысячу лет назад. – Он невесело смеется над каким-то личным воспоминанием.

– Моя мама принадлежит к поколению миллениалов, и она бы просто расхохоталась, если бы услышала, как ты называешь поп-музыку девяностых старой школой. Я имею в виду, что она, вероятно, выросла, слушая еще более старую музыку, например семидесятых и восьмидесятых. А потом есть же еще поп-музыка шестидесятых… – промямлила я.

Загорелся зеленый свет, и Верн переключил передачу.

– Это правда.

Оставшуюся часть пути мы едем в приятной тишине, слушая музыку из детства моей матери, пока Верн не нарушает ее заявлением.

– Знаешь, я заметил, что у вас с Рэем напряженные отношения.

– Есть немного, – киваю я.

– Ну, ты ведь действительно выбила Золотого Рэя из колеи, но мне кажется, что дело не только в этом, – усмехается он, забавляясь про себя. – Вы ведь с ним не друзья, верно?

После небольшого колебания я отвечаю:

– Нет, но мы на дружеской ноге.

Снова красный свет. Мы останавливаемся. Верн поворачивается ко мне.

– Ну, даже если Рэй твой друг, я все равно скажу вот что: он весь такой фальшивый.

Я замираю.

– Прости, что?

– Послушай, я же не дурак. Эти потертые кроссовки ограниченной серии? Типа безбрендовые дизайнерские джинсы? Аристократический акцент, который он так старательно пытается смягчить? Вот тебе и пожалуйста. Вот почему все его шутки о жизни обычного человека никогда не задевают так сильно, как могли бы, – усмехается Верн. – Особенно если ты Ройс Таслим.

Значит, он знал.

– И когда ты это понял?

– Вообще-то, сегодня, – смеется Верн. – Когда Зи случайно назвала его Роем. Я немного поразмышлял. Она – твоя подруга и знает Рэя-Ройса, и вы, ребята, ходите в одну школу. Зи – такая публичная личность, что это упростило мое расследование. Ну а потом… несколько тщательно подобранных слов для поисковика и… ты как-то говорила, что раньше вы с ним были сокапитанами команды по легкой атлетике. Вот и все.

По спине у меня пробежал холодок.

– Надеюсь, ты никому не скажешь? – говорю я спокойно, чтобы Верн не уловил волнения в моем голосе.

Он пожимает плечами.

– До поры до времени. Но теперь, когда я знаю, кто Рэй такой, меня еще больше бесит, как он рассказывает свои истории. Весь его образ «обывателя в трудной жизненной ситуации» – это моя реальность.

Верн, конечно, был прав. Рэй… Ройс был фальшивкой. Я знала это. Просто в такой формулировке это звучало намного жестче, грубее, но и правдивее.

Фальшивка. Фальшивка. Фальшивка.

– Ройс хороший парень. Добрый.

– Конечно, добрый. Он может себе позволить быть добрым, – говорит Верн. – Большинство людей, особенно богатых, всегда добры при определенных условиях. Фокус в том, чтобы поймать их на обратном, когда им что-то не нравится. Тогда и увидишь их истинное лицо.

Кондиционер дрожит и извергает горячий воздух. Верн нажимает на кнопку и вздыхает, когда ничего не происходит.

– Извини.

– Да ладно, все нормально. Давай опустим окна.

Он одобрительно смотрит на меня. Спрашивает точный адрес, и к моему дому мы едем в дружеском молчании.

– Приехали, – сообщает Верн, осматривая скромный двухэтажный домик с тремя спальнями и террасой. – Мило тут у вас.

– Спасибо. И за то, что подвез, тоже.

– Всегда пожалуйста. В любое время. И, Агнес?

Я замираю, положив руку на дверцу.

– Да?

– Я рад, что мы снова встретились.

Я машу на прощание и врываюсь в дом, чуть не врезавшись в маму. Она ждет меня в гостиной с включенным телевизором

– Десять сорок, – говорит она, глядя на часы. – Не так уж плохо.

– А тебе нужно быть в постели, – парирую я.

– Нужно, – соглашается мама. – Но я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Так и есть.

– Тогда я спать, – кивает она.

– Мама, пожалуйста, не жди меня в следующий раз. Ты же знаешь, я могу сама о себе позаботиться.

– Знаю, – отвечает она, и глаза у нее становятся грустными. – Ты так рано повзрослела.

Мама целует меня и направляется наверх. Я жду, пока она уйдет, и иду в свою комнату. Если я собираюсь участвовать в этом комедийном конкурсе, нельзя терять ни минуты. Мне нужно начать репетировать.

Брайан записал все выступления на свой телефон. У группы открытого микрофона есть традиция составлять список комиков, которые делают запись для всех членов группы, чтобы потом можно было пересмотреть и проанализировать свои и чужие выступления. Полчаса назад Брайн отправил ссылку на загруженный мастер-файл. Я быстро перехожу к своему выступлению, отмечая, что выступления Ройса в записи нет. Должно быть, попросил, чтобы его не записывали. Но я видела, как он сам записывает свои выступления себе на телефон, установленный на штативе.

По какой-то причине Ройсу важно выдавать себя за Рэя, скрывая собственную личность. Поэтому и приходится прятаться у всех на виду, жить во лжи, хотя не уверена, что ему удастся благополучно вести двойную жизнь в долгосрочной перспективе. Как только ты начинаешь набирать популярность как исполнитель,