Трудно удержать - Кристи Бромберг

Но я слишком занята мыслями о Финне и его грязных приемах.

Сама виновата. Во всем.

Но какая Сандерсону от этого выгода? Зачем советовать Рашу приезжать сюда, если только не для того, чтобы остаться в Штатах?

Я взвинчена, зла и слишком много выпила, чтобы отдавать отчет своим действиям.

Поскольку Джонни на свидании, когда внизу хлопает дверь, я знаю, кто пришел.

В следующую же секунду я спускаюсь по лестнице и направляюсь на кухню. Не даю себе возможности отметить, каким уставшим выглядит Раш, его ослабленный галстук свободно болтается на шее. Он подносит бутылку пива к губам и залпом осушает ее. Волосы торчат во все стороны, потому что он, видимо, не раз ворошил их рукой.

Я замечаю лишь закатанные рукава рубашки, что открывают темные татуировки.

Я помню вкус его поцелуя и необходимость получить больше.

Я осознаю, что хочу использовать Раша, чтобы он забрал всю мою боль. Пересекаю кухню и явно застаю его врасплох, но я слишком эгоистична, чтобы думать о чем-то другом.

Впившись в губы Раша, я сжимаю его рубашку. Звон пивной бутылки о мраморную стойку – единственный звук, кроме его удивленного вздоха.

Он позволяет мне руководить, так что я притягиваю его ближе и углубляю поцелуй. Наши языки соприкасаются. Мы стонем все громче. Мне требуется вся сила воли, чтобы разорвать контакт, оттолкнуть Раша, потому что мне так много нужно ему сказать.

– Твой агент – высокомерный придурок, который совсем тебе не помогает, – рычу я и в подтверждение собственного заявления дергаю Раша за рубашку. Он хочет ответить, но я накрываю его рот своим, беру то, что мне нужно.

Этот поцелуй пронизан жадностью и вожделением. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это ощущение его тела, привкус пива на его языке и то, как сильно я злюсь на него за то, какой он.

– Нам нельзя это делать, – бормочу я между поцелуями. Снова и снова. Прикусываю его нижнюю губу. – Это неправильно, – у меня перехватывает дыхание, когда Раш сжимает мои волосы в кулак. – Противоречит профессиональной этике, – положив руку мне на поясницу, он притягивает меня ближе, так что я чувствую, каким твердым стал его восхитительный член. – Нам следует остановиться, – он трется своими бедрами о мои. – Раш?

На этот раз это он прерывает поцелуй. Сжимает руку в моих волосах и слегка отводит их назад, так что наши лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга.

– Если ты еще не заметила, я плевать хотел на правила. – Он наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу, прежде чем снова отодвинуться. Его взгляд устремлен прямо на меня, веки отяжелели от вожделения. – Меня волнует лишь настоящий момент, вкус твоего поцелуя и, если продолжим, то, как твоя киска сжимает меня. Так что… к черту правила.

У меня всегда были проблемы с самоконтролем. Всегда.

Так что теперь я знаю – обратного пути нет. Нет возможности отказаться. В тот момент, когда я встретила Раша Маккензи, я поняла, что пойду ради него против правил. Смех, который срывается с моих губ и эхом разносится по кухне, звучит так же безумно, как и эта идея.

Эмоции – сложная, коварная вещь.

Вот почему так поступить вернее всего. Не задумываясь, просто поддаться инстинкту. Если мы погрузимся в это с головой, уймем зуд, никто не будет жаловаться.

Это станет удовольствием.

И не более того.

– Осторожнее, Нокс, – мурлычет Раш. – Ты играешь с огнем.

Я наклоняюсь так близко, что касаюсь губами его уха – то, как он напрягается, само по себе соблазнительно, – и шепчу:

– Ты готов сгореть со мной, Раш?

Я вижу, как напрягается его челюсть, когда мы снова встречаемся взглядом. Желание принимает за нас решение раньше, чем рассудок. Наше взволнованное дыхание срывается с губ, когда мы прижимаемся друг к другу грудью в попытке стереть то небольшое пространство, что нас разделяет.

В долю секунды мы снова сталкиваемся, как будто воздух между нами охвачен пламенем, которое нужно погасить. Наши тела становятся единым целым: гнев, отчаяние и отсутствие контроля подпитывают каждое мгновение. Мы начинаем раздеваться – сбрасываем вещи, не заботясь о том, куда они приземлятся, – потому что прямо сейчас мне хочется прикоснуться к коже Раша, поцеловать его татуировки, пометить его зубами.

Мы, покрытые потом, пахнущие возбуждением и напряженные от плотской потребности, не тратим время на то, чтобы полюбоваться друг другом. Мы просто не можем. Слишком поглощены моментом.

Наши губы припухли, потому что мы целуемся так, словно наша жизнь зависит от каждого прикосновения.

Мы не обсуждаем, где займемся этим или в какой позе. Просто двигаемся в унисон. Он усаживает меня на столешницу, а ноги кладет на стоящие перед ней табуретки.

Раш проникает в меня пальцами, пока другой рукой придерживает за шею, и я откидываю голову.

– Раш. О боже. Это так… – Мои слова тонут в стоне, когда Раш находит губами впадинку прямо под моим подбородком. Его пальцы проникают так глубоко, как только возможно, и он повторяет движение.

Когда его стон наполняет комнату, я становлюсь ватной и двигаюсь к краю, чтобы предоставить ему лучший доступ.

Закатив глаза и приоткрыв губы, я позволяю подготовить меня самым приятным из всех возможных способов к его толстому члену, который уже ждет своего часа.

То, как Раш потирает мой клитор большим пальцем и двигается внутри моей киски, превращает меня в развалину, которая вполне готова переступить через край.

Наши губы снова сливаются, но на этот раз это я зарываюсь пальцами в его волосы, я тянусь к его бедрам, чтобы прикоснуться и показать, в чем нуждаюсь прямо сейчас. Несмотря на неистовое отчаяние, которое сквозит в наших поцелуях, Раш следит за тем, чтобы прикоснуться к каждой части моего тела, оставить после себя мурашки предвкушения.

Он будто помечает меня, чтобы удостовериться, что каждый раз, когда кто-то будет дотрагиваться до меня, я буду вспоминать его руки и тот хаос, в который он привел мои чувства.

Это возбуждает и изматывает, потому что я лишь хочу, чтобы он вошел в меня, овладел мной, доставил мне удовольствие.

– Леннокс. Ты… мне нужна. Прошу. Ты готова? – шепчет Раш, прижимаясь губами к моей груди, и поднимает на меня взгляд.

– Думала, ты уже не спросишь, – дразню я, пока он направляется к винной полке, на которой висят его брюки, и достает кошелек. Через несколько мгновений он натягивает презерватив, демонстрируя при этом сексуальные предплечья.

Но когда Раш смотрит на