Из Лондона с любовью - Сара Джио

Помнишь вечер, когда мы встретились? Я помню. Я думаю об этом каждый день. Верю, что это воспоминание навсегда останется в моем сердце, если только ты не знаешь хорошего портного.

Найди меня,

Эдвард

Мистер Уотсон, местный портной! С пылающими щеками я ринулась к его витрине, но дверь оказалась… заперта. «Нет, нет, нет» – бормотала я, колотя в дверь, а потом вгляделась в темное окно, где на стекле висела табличка «ЗАКРЫТО».

– Эдвард! – крикнула я прямо в уличный туман. Вдруг он где-нибудь рядом, стоит за углом и наблюдает за мной с края угла улицы? Миг спустя к двери подошел мужчина – сам мистер Уотсон с пирожком в руках.

– Извините, мисс, я просто вышел перекусить. Чем я могу помочь… – Он осекся и вытаращил глаза. – А, так это вы…

– Да, – сказала я, угадав мысли.

Он быстро отпер дверь и протянул мне следующий конверт.

Элоиза, шах и мат. Пришло время для сладкого – такого же сладкого, как ты[18]. Ты знаешь, где меня найти.

С любовью,

Эдвард

Сладкое? Должно быть, это пекарня, где заправляет ворчливая старуха Бербанк. О ее булочках ходили легенды, как и о ее вечно скверном настроении. Зазвонили церковные колокола, и мое сердце забилось быстрее. Скоро приедет Фрэнк. Времени оставалось не так много, но пекарня совсем рядом, и я ускорила шаг.

К двери стояла очередь, но я локтями протолкалась внутрь и помахала миссис Бербанк.

– Я – Элоиза, – сказала я, встретив ее равнодушный взгляд. – Я пришла за письмом! – Раздраженный мужчина позади меня что-то неразборчиво пробурчал.

– Послушайте, дамочка, – рявкнула недовольная пекарша. – Я без понятия, о чем вы там лопочете, но если хотите купить что-нибудь поесть, становитесь в очередь.

– Ну да, конечно, – разочарованно сказала я, медленно поворачиваясь к двери, и тут увидела его. Он стоял на улице, перед окном, как мощный корабль в бурных водах, с горящими глазами и широкой улыбкой.

Я протолкалась сквозь толпу.

– Привет, – сказал он. Во взгляде его больших глаз читалась страсть.

– Привет.

– Ты нашла меня.

Я смогла только улыбнуться и посмотреть на него. На нем были щеголеватые брюки и светло-зеленый свитер. Интересно, подумала я, на кого я похожа: волосы растрепаны, на лбу капли пота.

– Хочешь булочку? – сказал он, протягивая мне бумажный пакет.

Я взяла пакет, хотя была слишком взвинчена, чтобы есть. Желудок – и сердце – скрутило в узел. Я вгляделась в его лицо.

– Как ты… нашел меня? Как узнал, что я живу… здесь?

Он заговорщически ухмыльнулся.

– У меня свои способы.

– Но… Я оставила тебе записку в клубе. Почему ты в тот день не пришел в бистро «У Джека»?

Он покачал головой в явном недоумении.

– «У Джека»?

Мое сердце упало: я все поняла.

– Ты не получил моей записки?

– Не получил. – Он подошел ближе, так близко, что я ощутила тепло его кожи. На нас смотрела вся очередь, но мне было все равно.

– Ох, Элоиза. Не знаю даже, что сказать. Я… думал, ты… испарилась. Пришлось провести небольшое расследование, но я нашел твой номер телефона и звонил несколько раз.

– Ты звонил?

– Да, но… так и не дозвонился. – Он с усилием сглотнул. – Слушай, давай пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.

– Давай, – ответила я, все еще ошеломленная.

Мы двинулись по улице, сначала молча, каждые несколько секунд взглядывая друг на друга. Он вложил в свою сильную руку мою ладонь, и мы шли без всякой цели, пока дорога не привела нас в парк Эджмор. Мы сели на скамейку. Неподалеку компания шумных школьников устроила битву сосновыми шишками.

– Похоже, шило вылезло из мешка, – сказала я, глядя, как мимо нас пробегает один из участников сражения. – Ясно, что я не дочь богатого бизнесмена.

Эдвард улыбнулся, поднес мою руку к губам и поцеловал запястье, как в первый вечер.

– Думаешь, я не знал с самого начала?

– На мне было написано?

– Ты можешь быть только собой, и я, например, думаю, что ты – совершенство.

Я нахмурилась.

– Я бы вряд ли назвала свое детство и юность совершенством.

Он покачал головой.

– Нас определяет не то, откуда мы пришли, а то, кем мы стали. – Он умолк и прижал руку к сердцу. – Здесь, внутри.

Я улыбаюсь.

– Простишь мне наглую ложь?

– Давно простил. – Он глубоко вздохнул. – Послушай, мне жаль, что все так плохо началось. Я бы хотел начать все сначала, но на этот раз как следует.

Мой разум метался, перебирая все препятствия: свадебные планы, тщательные приготовления Фрэнка. Я нервно потерла помолвочное кольцо на пальце. Нужно было смотреть правде в глаза.

– Эдвард, я… выхожу замуж и… уезжаю в Америку.

Он улыбнулся, как будто прозвучал вызов, который он был готов принять.

– Что ж, тогда позволь мне проявить самонадеянность и умолять тебя остаться.

Я не могла не улыбнуться его браваде, хотя чувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Но я видела тебя в клубе Ретта за ужином. Я думала, у тебя…

– Свидание? Это и было свидание. С очередной скучной дебютанткой. Она не ты, Элоиза. Никто никогда не сравнится с тобой.

Я с трудом сглотнула.

– О, Эдвард, как жаль, что ты не нашел меня раньше. Как бы я хотела…

– Но я же здесь, – сказал он, придвигаясь ближе, и обнял меня. Я как будто растаяла в его объятиях. Я мечтала об этом моменте с того дня, как впервые увидела его, и когда наши губы встретились, это оказалось именно так волшебно, как я себе представляла, и даже еще лучше. Я нашла своего героя, свою любовь – каждая частичка моего существа говорила мне об этом. И все же… Теперь слишком поздно.

Я отстранилась от поцелуя и заставила себя отвести взгляд.

– О, Эдвард, я так сильно этого хочу – больше всего на свете.

– Все в твоей власти, – сказал он, протягивая мне руку, символ настоящего и, как я знала, будущего.

Я покачала головой, смахнула со щеки слезу и слегка коснулась своего живота. Фрэнк еще ничего не знал, не знала даже Милли. Никто не знал, что во мне растет крошечная новая жизнь. Это была моя тайна, и только моя, но теперь она принадлежала и Фрэнку – наше бремя, которое мы должны были нести.

– Понимаю, – сказал он, оторвав от меня пристальный взгляд и уставившись вдаль.

Я прижалась головой к его плечу, поливая слезами его накрахмаленную рубашку. Он тоже беззвучно плакал, и я чувствовала, как он пытается оторвать свое сердце от моего. Эти последние мгновения пролетели быстро, но я