Порочная невинность - П. Рейн

небольшой сверток, завернутый в серебристую бумагу, и протягивает мне. Меня охватывает страх. Что скрывается под оберткой? Еще не разорвав бумагу, я знаю: это будет нечто из ряда вон выходящее, и скоро убеждаюсь в своей правоте. Дорогущие часы Patek Philippe. Такие можно подарить подруге, невесте, а никак не девушке, которая на прошлой неделе сказала тебе, что не хочет торопить события. При виде этой роскоши у меня отвисает челюсть.

– Ну как?

Джованни отнимает у меня часы и надевает на мою дрожащую руку.

– Идеально подходят.

Он улыбается, и я ошеломленно улыбаюсь в ответ. Он не знает, что я терпеть не могу часы и браслеты.

– Они прекрасны. Большое тебе спасибо.

Я встаю на цыпочки и целую его в щеку. Из-за плеча Джованни меня сверлит угрожающим взглядом Антонио. Его челюсть сжата, брови нахмурены; отличный выйдет со временем дон.

– Подарок слишком дорогой, – обращаюсь я к Джованни.

Он прикасается ладонью к моей щеке:

– Вовсе нет.

Мира подходит ко мне и обнимает за талию:

– Тебе они нравятся?

– Да, красивые, – не кривя душой, отвечаю я.

Она стискивает меня в объятиях и отпускает, затем переводит взгляд на Джованни с такой надеждой на лице, что у меня сжимается сердце. Я выдавливаю улыбку и все оставшееся время наслаждаюсь вечеринкой как могу. Джованни не отходит от меня ни на шаг, и я стараюсь не обращать внимания на неотрывно преследующий меня взгляд Антонио.

18. Антонио

– Ты точно не хочешь пойти на вечеринку в лесу? – переспрашиваю я у Томмазо.

Сегодня суббота, и мы бездумно играем в видеоигры у него в комнате – оффлайн, конечно, ведь нам нельзя общаться с внешним миром.

Томмазо не отводит взгляда от экрана.

– Ты спрашиваешь, потому что хочешь пойти? Аврора тебя заживо съест, если не пойдешь?

– Как ни странно, нет.

Не похоже на нее. Я даже не знаю, пойдет ли она. Я не спрашивал: мне плевать, как она развлекается, странно только, что не ноет: «Что о нас подумают, если я пойду без тебя?»

– Почему же ты тогда так упорствуешь? – спрашивает Томмазо.

Я не могу сказать правду – после вчерашней вечеринки-сюрприза мне постоянно видятся руки и губы Джованни на теле Софии. Эти мысли сводят меня с ума, и я почти уверен, что они там, на вечеринке, вдвоем. Наверное, я мазохист.

– Я не упорствую. Просто подумал: вдруг ты захочешь напиться в стельку, а не сидеть в четырех стенах. Ты не выходил из комнаты с тех пор, как услышал об отце.

Он опускает пульт и смотрит на меня в упор; я нажимаю паузу. Томмазо непросто разозлить, а сейчас он явно хочет послать меня к черту. К его чести, он этого не делает. Мой друг сжимает зубы и приходит в себя. Я сказал глупость. Его отец может быть на дне гребаного океана, а меня волнует только София.

– Я бы и рад напиться… А если поступит срочный звонок об отце? Я должен быть готов ко всему.

Я киваю. Он имеет в виду, что должен быть готов отомстить, если случится худшее.

– Завтра наверняка будут новости.

Томмазо снимает игру с паузы. Мы играем дальше, и он почти каждый раз выигрывает, потому что я продолжаю думать о Софии и о том, чем она занимается с Джованни. Я не люблю проигрывать, да и до этого был не в лучшем расположении духа.

– Черт!

Проиграв очередную игру, я бросаю контроллер на диван.

– Пить хочешь?

Я встаю с дивана и подхожу к маленькому бару-холодильнику под окном.

– Мне апельсиновый энергетик.

Я наклоняюсь, чтобы открыть дверцу холодильника, и вижу за окном Марчелло с Мирой, выходящих по тропинке из леса. Чуть позади, держась за руки, идут София с Джованни. У нее на запястье блестят подаренные часы. Я сжимаю кулаки. Как это бесит! Хорошо, что я не пошел на вечеринку. Кто знает, смог бы я удержать себя в руках? В последнее время нервы совсем расшалились. Я достаю из холодильника напиток для Томмазо и, вернувшись к дивану, бросаю ему бутылку.

– Держи! Пожалуй, мне пора. Я больше не могу проигрывать.

– Ступай! – улыбается он. – У тебя полно дел поинтереснее.

– Я почти женат, – смеюсь я.

– Неужели?

Неужели он знает о нас с Софией? Откуда?

Его лицо серьезнеет.

– Поговорим завтра, после созвонов.

По дороге в свою комнату встречаю Анжелику.

– Привет, Антонио! Аврора уже вернулась?

Я останавливаюсь, нахмурив лоб.

– А я откуда знаю?

– Она сказала, что идет куда-то с тобой сегодня вечером.

Хм, надо бы выяснить, в какие игры играет Аврора.

– Наши планы поменялись. Я понятия не имею, где она сейчас.

– Ладно, поговорю с ней завтра, спасибо!

Помахав на прощание рукой, Анжелика устремляется по коридору к лифту. У себя в комнате я бездельничаю, слушаю музыку, читаю. Наконец принимаю душ и пытаюсь уснуть. Сон не приходит. Стоит закрыть глаза, и я вижу полуобнаженную Софию, ее грудь в моих руках, соски под моими губами. Непрекращающийся стояк каждую минуту напоминает, как сильно я ее хочу, и я понимаю, что готов рискнуть. Наконец я не выдерживаю: спрыгиваю с кровати, натягиваю подобранные с пола штаны и выхожу на лестничную клетку: без рубашки, босиком. Как одержимый поднимаюсь на два этажа, перепрыгивая через несколько ступенек. Задыхаясь, подхожу к ее двери и стучу, не спрашивая себя, какого черта это делаю.

Только услышав стук в ночной тишине, я осознаю всю глупость своего поступка. А если там Джованни? Что я скажу? У меня нет оправданий. Пульс учащается при мысли о том, чем они там могут заниматься посреди ночи. Да плевать, там он или нет. Я что-нибудь придумаю по ходу дела, и буду рад, что помешал.

Я стучу вновь, более решительно… Понятия не имею, зачем. Мне просто нужно ее увидеть.

Дверь открывается. На Софии та же шелковая пижама с шортиками. Остатки моего самообладания улетучиваются. Я закрываю дверь ногой, притягиваю Софию к себе и завладеваю ее губами. Она удивлена, но не отталкивает меня, как прошлой ночью. Ее руки зарываются мне в волосы, а язык встречается с моим. Не позволяя ей доминировать, я перехожу к более спокойному темпу. Не хочу ее отпугивать, я должен стать первым. Я, и больше никто. Мысль о том, что ее невинностью воспользуется другой, сводит меня с ума.

Я подвожу ее к кровати, и она падает на матрас. Большие оленьи глаза смотрят на меня снизу вверх, полные вожделения и… доверия. Доверие такой неопытной девушки, как София, чертовски заводит.